Границы безумия

Он давно хотел ей исповедаться, еще когда признание могло все изменить, только уста сковывало страхом. Нельзя повторять ту же ошибку. Если он хочет, чтобы Зиба Маккензи его берегла, надо ей открыться. Довериться. Вопрос лишь в том, как подать знак, что он готов принять ее защиту?

Рагуил посмотрел на парящую рядом с ним Кэти. Та с хлопком исчезла.

«Не надо возводить меня на пьедестал, это нехорошо, — сказала она, когда он принес ей розовые тюльпаны. — Мне теперь неловко».

Что ж, отныне ей не будет ни цветов, ни пьедестала. Кэти ему больше не нужна, у него есть Зиба Маккензи.

— Зиба Мак, — шепнули голоса.

Темная фигура, таившаяся поодаль, подкралась ближе. Шорох гигантских подошв эхом разнесся по улице.

Зиба Мак, ну конечно!

Рагуил убрал бечевку и принялся считать буквы на пальцах. Зиба — четыре. Мак — три.

Три плюс четыре будет семь.

Идеально — очередной знак свыше.

— Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу, и ныне, и присно, и во веки веков, аминь, — зашептал он снова и снова, нужное количество раз осеняя себя крестным знамением.

От лба к груди. От левого плеча к правому.

Свободной рукой он раздирал ногтями кожу. Чертовы невидимые букашки!

Мимо прошли двое мужчин в костюмах.

— Глянь, какой урод. — Они ткнули в него пальцем. — Долбаный нарик…

Рагуил разозлился. Его перебили, придется начинать сначала.

Закончив, он посмотрел в небо и улыбнулся.

— Мир тебе, Избранный, — зашептали голоса, и мостовая вздохнула.

С тех пор как он убил в Кэмдене демона, голоса стали гораздо ласковее. На все лады хвалили за то, что он сделал.

Его новый ангел вышла из здания. Она рылась в сумке, доставая наушники.

Рагуила опалило жаром. Не зря он так долго ждал.

Беспрестанно оглядываясь через плечо и стараясь не подходить слишком близко, чтобы Зиба Мак его не заметила, он вместе с темной фигурой по пятам последовал за ней до метро, а оттуда до Кэмдена — еще один знак, что они предназначены друг другу.

Глава 26

Джек сидел на банкетке в «Кэмден Брассери», одном из наших любимых заведений. При моем появлении он улыбнулся и замахал мне рукой. Волосы у него торчали в разные стороны, словно никогда не знали расчески; лицо заросло щетиной. Всё как всегда.

Занимая место за столиком, я выглянула в окно. Было людно. Не спеша гуляли прохожие. Держались за руки влюбленные парочки. Слонялись подростки в шутовских шляпах и здоровенных ботинках. Растаманы в открытую торговали марихуаной.

Странно, опять тот наркоман из поезда… Я заметила напротив ресторана знакомый силуэт. Он хлопал себя по рукам и расчесывал на щеке язвочки. Откуда он взялся?

Лондон — город немаленький, здесь нечасто видишь знакомые лица. Впрочем, Кэмден в двух шагах от Кентиш-Тауна. Может, парень живет неподалеку. Или, скорее всего, приходит сюда за дозой.

«Лондонский Амстердам» — так называл эти места Дункан. Магазины заставлены бонгами, а вдоль дороги без стеснения торговали легкими наркотиками. Респектабельный райончик, ничего не скажешь.

Ресторанный зал гудел от голосов. Тема для разговоров была одна. Что мужчины в мятых костюмах, с трехдневной щетиной, которые заявились сюда прямиком с работы, что девушки, трясущие волосами и хохочущие во весь голос, что молодые супруги, оставившие ребенка с няней и ежеминутно проверявшие телефон, — все говорили про убийство в Кэмдене и страшного маньяка.

— Не мучай меня, — попросила я, стоило нам сделать заказ. — Что там с Эйданом Линчем?

Джек подвинулся, точно копируя мою позу.

— Принципиально нового — ничего. Я поговорил кое с кем из его школы. Приятелей более поздних лет найти не удалось. Парня хвалили на все лады. Видимо, славный был мальчишка. Застенчивый, но очень милый.

Я вспомнила фотографию в гостиной у Линчей. Да, очень милый. Улыбка до ушей, ямочки на щеках… Мелкий непоседа, как сказал бы Дункан.

Меня словно с размаху пнули в живот…

* * *

— Как думаешь, сколько у нас будет детей? — спросил Дункан, когда мы прогуливались по Гарден-авеню в Риджентс-парке.

Дельфиниумы уже отцвели, засыпав клумбы синими лепестками.

— Не знаю. А ты сколько хочешь?

— Как минимум футбольную команду.

* * *

В горле будто застряла кость. Я глубоко вдохнула, представляя, как воздухом проталкиваю ее в гортань. Обычно я такую хрень не практикую, однако порой приходится.

— Эй, Мак, ты чего? — встрепенулся Джек.

— Нормально. Изжога разыгралась. — Я выдавила улыбку. — Так что с Эйданом?

— Где-то лет в десять он замкнулся в себе. Впрочем, с подростками в пору полового созревания такое случается.

— Да, этот период «меня никто не понимает» порой проходит очень тяжело.

— И еще кое-что… — начал было Джек, но тут к нам подскочил жилистый мужчина с редеющими волосами и запущенным псориазом.

— Мервин Сэммон, «Дейли стар»! — Мужчина сунул мне руку прямо перед лицом Джека. — Простите, мисс Маккензи, что не даю вам поужинать, но я видел вас сегодня на пресс-конференции. — Он закашлялся, в горле забулькала мокрота. — Вы не против, если я задам пару вопросов?

Меня что, выследили и здесь? Долбаные журналисты!