Границы безумия

— Значит, он не забывает об осторожности, — заговорила я, ставя себя на место преступника. — Огонь может привлечь свидетелей. После того как разжег его, надо поскорее уйти — и он это понимает. Значит, огнем он пытался уничтожить улики. Удовольствия от сожжения он не получает. Если б получал — остался бы наблюдать. Просто не нашел в себе сил развернуться и уйти.

— Логично.

— Жертву уже опознали?

— Да. Надо дождаться результатов ДНК-экспертизы, но, судя по кредиткам в бумажнике и водительским правам, его звали Йен Клаф. Мужчина, шестьдесят лет. Жил на Россендейл-уэй, буквально в двух шагах отсюда.

— Что с наличными?

— На месте. Часы и серьга в ухе — тоже.

— Следовательно, грабеж как возможный мотив исключаем. Преступление не было случайным.

Фингерлинг присел на корточки возле трупа.

— Готовы?

— Ага.

Я опустилась рядом с ним.

Он вскинул бровь.

— У вас шотландский акцент вдруг прорезался.

— Вовсе нет. Просто нахваталась словечек у мужа.

— А чему он у вас научился? — с любопытством спросил Фингерлинг.

— В основном мастерски ругаться.

Он откинул простыню. Я наклонилась, прикрывая нос. Труп уже начал припахивать — первый признак разложения.

— Ножевые ранения в шею и глаза. Многочисленные травмы. Рваные раны и ушибы на лице в попытке обезличить жертву. Тело не пытались спрятать или как-то затруднить опознание. В качестве трофеев, кажется, ничего не взяли, только отсекли пенис. Все свидетельствует о том, что убийца действовал в состоянии нервного срыва, — заговорила я. — Раны выглядят чистыми. Он захватил с собой нож, значит, пришел подготовленным. Убийство спланировал заранее. Выбрался на охоту с конкретной целью — причем спустя всего несколько дней. Вы же понимаете, о чем это говорит?

— Ему хочется крови.

— Да, и все сильнее. Но это не главное. На пресс-конференции я сказала, что он испытывает чувство вины за содеянное. Судя по тому, что сейчас перед нами, это вовсе не так. Я ошиблась.

— Почему? — Фингерлинг почесал ладонь. Щека у него дергалась в бешеном тике.

— Взгляните на тело. Оно полностью обнажено, и ноги раскинуты так, чтобы в глаза сразу бросался располосованный пах. Жертву оставили практически на виду. Убийца словно делает заявление. Хочет продемонстрировать свою власть. Унизить. Раскаяния в этом — ни капли.

Кожа у покойника была фиолетовой и казалась восковой. Губы побелели, ладони налились синевой. Я потрогала руки и ноги. Мышцы твердые — значит, уже началось окоченение. Он мертв по меньшей мере часов пять.

— Время смерти установили?

— Температура печени тридцать два градуса. Исходя из этого и из цвета покровов, судмедэксперт предположил, что смерть наступила ночью около полуночи.

То есть не прошло и часа с тех пор, как я вышла из ресторана.

— Тип жертвы тот же, что и в минувший четверг, — сказала я, глядя в лицо покойнику.

Так их легче воспринимать. Как трупы. Жертвы. Не живые люди с судьбами и биографиями. По имени мы называем их лишь на пресс-конференции. В рабочих условиях надо соблюдать определенную дистанцию. Иначе сойдешь с ума.

— Мужчина. За шестьдесят. Седые волосы. Борода. Очки. Подходит под описание жертв из восьмидесятых. Если забыть про Линча, Протыкатель всегда выбирает людей одного и того же типажа. Они — суррогаты, дублеры, призванные заменить того, кто на самом деле вызывает у него дикую ярость.

— Почему вы так считаете? — спросил Фингерлинг, широко расставив ноги и скрестив на груди руки.

Агрессивная поза. Самоуверенная.

— Психопаты редко выплескивают свою злость на истинного виновника. Обычно они тренируются на случайных жертвах, прежде чем набраться смелости и выступить против того, кто им действительно ненавистен. Взять хотя бы «Убийцу студенток»[21]. Он часто прокрадывался с молотком в спальню матери и представлял, как проламывает ей череп. Однако забить ее насмерть, обезглавить и совершить акт некрофилии отважился лишь после шестого убийства.

— Какая чудесная история… — Фингерлинг покрутил шеей. — А еще у вас есть?..

О, я столько сказок на ночь могу рассказать — век потом не уснешь!

— В сонной артерии и вокруг нее семь колотых ран. Очень глубоких. Нанесены твердой рукой. То же самое — в области паха. Убийца действует все более уверенно. Входит в азарт. Прежде он избавлялся от гениталий, выкидывая их в ближайшую мусорку. Сегодня впервые швырнул в стену. Он эволюционирует.

Я указала на жертву.

— Этот мужчина следил за собой, держал себя в неплохой физической форме. Либо Протыкатель настоящий атлет, либо знает, как подчинить жертву. Еще, судя по размаху, он принимает наркотики. Амфетамины. Или кокаин.

— Значит, надо искать наркомана, который ходит в тренажерный зал?

— Вообще-то, прямо сейчас надо искать смертельно усталого человека. Подобная атака изрядно выматывает. После нападения убийца явно дезориентирован и испытывает ненасытный голод.

— Это всё?

— Пока да. Надо организовать еще одну пресс-конференцию. Я выступлю с ответом преступнику.

— Хорошо.

Фингерлинг отошел поговорить с главным криминалистом и вдруг развернулся на пятках.