Границы достоинств

Соня обернулась и вздрогнула. Амбал улыбался на все тридцать три, будто повстречал Мерлин Монро. Девушка побледнела и долго не могла сообразить, что означает протянутый ей незамысловатый букетик.

– Тебе. Бери.

Но та вдруг попятилась, не в состоянии вымолвить ни слова.

Лукавый ткнул цветы ей в грудь.

– Бери, говорю. Тебе покупал.

Соня растерянно смотрела то на букет, то на “выросшего из-под земли” Лукавого и продолжала пятиться. Улыбка медленно сходила с физиономии амбала.

– Ну чего ты? Я три рубля отдал.

– Ну молодец, – натянуто улыбнулась Софья, – это твоя машина там?

Лукавый обернулся, а Соня не выдержала, сорвалась с места и побежала. Лукавый дёрнулся было за ней, но вспомнил, что не закрыл машину. Озлобленный, сел за руль, ругнулся себе под нос и нажал педаль газа. Он окончательно понял, что с ним знаться не желают и кинули в очередной раз, будто он лох какой. Лукавый вспомнил, что Калина никогда с “тёлками” не церемонился и при этом легко их добивался.

* * *

Осмотревшись по сторонам и убедившись, что её никто не контролирует, Настя направилась к автобусной остановке.

Она весело шла по старой Молодогвардейской, спеша и помахивая симпатичной сумочкой, подаренной отцом. Она не могла дождаться, когда вновь окажется в заветном месте, которое держала в тайне даже от подруг, и заглянет в сокровенную картонную коробку. От предвкушения девочка испытала сладкую дрожь во всём теле.

Узкая асфальтовая тропа повернула в бархатную тень парковой зелени. За листвой виднелся старый, кое-где потрескавшийся дворец культуры. Он давно уже подлежал реставрации, но в перестроечной суматохе был забыт. Кому-то он казался непригодным, обшарпанным зданием, но Настеньке представлялся настоящим дворцом. С лестницами и зеркалами, большим количеством комнат и танцевальным залом. Парадный вход был закрыт, а дополнительный с заднего фасада – кем-то выломан. Однажды они забрели сюда с Павликом и впервые поцеловались. А потом решили в цветной коробке из-под костюмов сделать свой тайник для писем. В них подростки дарили друг другу нежности, которые никогда бы не осмелились произнести вслух, и указывали день и час свиданий. Узнай отец о её тайных встречах с мальчиком, он страшно бы негодовал. Детям приходилось быть очень осторожными. Когда-то Настя училась с Павликом в одной школе. Потом вместе с родителями переехала в район новостроек и много лет не видела никого из своих прежних друзей. С Павликом они встретились случайно. Он был совсем не похож на парней из её класса, долговязых, узкоплечих и прыщавых. Он рано возмужал и оформился. К тому же выглядел очень симпатичным и современно одевался.

Настины каблучки гулко отозвались в пустынной тишине холла. За пыльным, кое-где оторванным занавесом, она отыскала их с Павлом тайник, нащупала сложенное четверо письмецо. Вернулась в освещённое окнами место, чтобы прочесть адресованное ей любовное послание.

* * *

Обогнув бетонный забор, Соня сбавила шаг, чтобы немного отдышаться. Кругом не было ни души. Наконец, стены расступились, позволив девушке юркнуть в зелень кустов, разросшихся вокруг заброшенного большого здания. Только тут она остановилась и обернулась. Никто не преследовал её. Она пощупала рукой в сумке, наткнулась на холодный металл и, немного успокоившись, побрела по старому парку. Не успела Соня отдышаться и прийти в себя, как из-за кустов шагнула ей навстречу темная фигура.

– Ты чего бегаешь от меня? Боишься?

Похоже, Лукавый запыхался тоже. Он старался держаться просто, без подвохов. Но от его хриплого голоса и напряжения во всём теле сквозило опасностью.

– Кого? Тебя? Нет, не боюсь, – запинаясь, пролепетала девушка, пытаясь улыбнуться.

– А чего же бежишь? – Лукавый осторожно надвигался.

– Бегом занимаюсь, – улыбка Сони получилась какой-то вымученной. – Я тут покупала билеты… На концерт… Она пыталась отвлечь противника от своего страха, провоцирующего к нападению.

– Знаю. Я всё знаю. Поехали покатаемся, – он был совсем близко.

– Не-э, я Артёма люблю.

– А я разве хуже? Я теперь на Мастера работаю!

И даже бородавка Лукавого вздёрнулась от гордости.

Лежащий почти под рукой пистолет не излучал ничего, кроме холодного равнодушия, словно к делу не относился. Соня убеждалась, что в реальности страхи куда весомей, чем в фантазиях. Не так-то легко воспользоваться оружием! Для этого нужно хоть немного злости. А она кроме страха не испытывала в данную минуту ничего.

Пока девушка панически размышляла, как правильно повести разговор и распутывала мысли, воздух стремительно наполнялся адреналином.

Лукавый сунул руку в карман и, не отводя хищного взгляда от Сони, чем-то щёлкнул в его глубине. Как-то нервно ощерился и вытянул наружу нож. Словно между делом поиграл с ним пальцами.