Границы достоинств

На пороге Олиной квартиры стоял Роман, бледный и взбудораженный. Оказывается, Оле стало хуже. Поднялась температура и держалась уже вторые сутки. Роман нервничал, потому что переживал за свою девушку (в те дни его любовь заметно обострилась, наверное, на фоне беды) и потому, что нервничали врачи: с поджелудочной шутки плохи. Надо было ехать за Олиной мамой. Решили, что Роман вернется в больницу, а за женщиной поедут девушки.

На Сониной машине девушки отправились в Раменское. Всю дорогу сотрясались от страшной мысли, беспрестанно ползущей в голову. И вдруг Соня насторожилась.

– Слушай, этот джип едет за нами уже минут двадцать.

Оксана сначала не придала этому значения, тем более у Сони часто последние дни возникали навязчивые версии. Но когда подруга растревожилась не на шутку, Оксана повернулась и стала следить за огнями, светящими им вслед в опустившейся темноте. Седан замедлял движение, замедлял движение и джип. Петлял по полосам, петляли и огни. Это, действительно, настораживало и даже пугало. Наконец, Соня свернула в область и прибавила скорость. Джип без зазрения совести свернул следом. А дальше начался кошмар. Не в кино, а наяву. Джип догнал машину девушек и пошел в атаку. Прижимая правым огромным боком, старался столкнуть в кювет.

Соня оглушительно завизжала, но в ту же секунду взяла себя в руки и вырулила из-под махины. Инстинкт самосохранения, видимо, оказался сильнее паники. Когда преследователь снова их нагнал и снес зеркало, Оксана закричала:

– Тормози!

Соня жестко нажала на тормоз, и джип остался впереди.

–Туда! – снова выкрикнула Оксана, указывая пальцем в отросток второстепенной дороги, который возник справа от них. Соня мигом свернула на бетонку, и они смогли уйти, пока джип развернулся и нашел их путь.

– Скорей выключай фары и съезжай под обочину, прячься под обочиной, – Оксана старалась говорить, а не кричать, чтобы не увеличивать панику.

Соня резко затормозила и выключила свет. Они оказались в кромешной тьме, потому что лунный вечер после искусственного освещения на несколько секунд превратился в непроглядную ночь.

– Не бойся, сестренка, не разобьемся. Съезжай. – Оксана ласково уговаривала водителя, хотя у самой от страха стучали зубы.

Соня, тихо поскуливая, осторожно сползла в яму носом, чтобы не перевернуться и ощутимо клюнула капотом землю. Через несколько секунд джип промчался мимо. Они не успели сделать вздох, как послышался визг тормозов и раздирающий нервы скрежет. А потом воцарилась жуткая тишина.

Минуту девушки молчали и не двигались, но поняв, что по какой-то очень страшной случайности, погоня закончилась, выбрались из укрытия и вместо того, чтобы покинуть опасное место, медленно покатили в сторону аварии. Фары осветили груду непонятных обломков, “украшенных” сверху все еще живущим инерционно колесом. Оно крутилось неровной восьмеркой на искореженном джипе, видимо, перевернутом от удара о стоящий на обочине асфальтный каток. Девушки еще несколько секунд вглядывались в пугающий хаос, вылавливая в нем признаки жизни, а потом Оксана открыла дверцу и бесстрашно подошла ближе. Увидев, как сначала та попятилась, но тут же остановилась и снова подалась вперед, Соня вышла следом и крадучись приблизилась. Стоял сильный запах бензина.

От увиденного Сонино лицо вытянулось, а ладони непроизвольно закрыли губы, словно не давая вырваться крику. Рядом с искореженным джипом в какой-то темной влаге лежал человек и корчась пытался приподнять торс, сгребая руками рыхлую от земляных работ землю. Его ноги были погребены под металлической махиной, а голова залита кровью. Человек протяжно застонал. Соня сорвалась с места и бросилась назад к машине и, как только Оксана села рядом, включила передачу.

– Подожди, – остановила её сестра, – нельзя все так оставить.

– Это Калина! Я его узнала! Нужно сообщить в милицию.

– И что мы скажем? Что он преследовал нас? Ни свидетелей, ни доказательств. Мало ли куда человек ехал. А дальше его доставят в больницу, вылечат и отпустят. Представляешь, что будет потом?

– А что же мы можем сделать? – Соня была на грани истерики.

– У тебя есть сигареты? Дай мне одну, пожалуйста.

– Какие сейчас могут быть сигареты? И ты же не куришь!

– Иногда курю, когда сильно переживаю.

Соня дрожащей рукой рванула крышку бардачка, достала белую пачку. Одну сигарету протянула Оксане, другой затянулась сама.

– Я покурю и подумаю, что делать, – Оксана удивилась тому, как быстро пришло к ней решение, – а ты сдай машину подальше, здесь повсюду бензин.

– Зачем ты выходишь? Осторожней! И знаешь, он ведь жутко мучается, – догнал её возглас сестры.

– Ты бы мучилась сильнее, – ответила она, – а может, и не мучилась вовсе.

И пошла к страшному месту.

Соня с недоумением наблюдала за невероятной храбростью сестры. Она же продолжала бояться Калину, даже раненого и лишенного ног. А если у него пистолет?

Ей было все равно, что ждет её завтра, об этом сейчас думать она была не способна. Ощущение опасности и картина трагедии, отбрасывающая в свете фар тень смерти, довели её до крайней точки терпения. Не выдержав, она закричала в окно: