Границы (не)приличия (СИ)

Стас так заведён, что едва ли что-то соображает, всё-таки подаётся вперёд. Но целует строго в шею — высоко, практически под ухом. Целует хаотично, отрывисто, жарко, временами прикусывая кожу зубами аккурат с такой силой, чтобы не оставить видимых следов.

Ведёт. Обоих. Давимся эмоциями. Глотаем отсыревший воздух, как ненормальные.

— Прости, — стонет он хрипло, прижимаясь лбом к моему лбу. — Я не хотел тебя обидеть ревностью. Она меня ослепляет. Пока не понимаю, как с этим бороться.

— Никак, — вздыхаю, перебирая пальцами его волосы.

— Почему?

Стас оглаживает взглядом мою шею… подбородок… засматривается на губы. Вдыхает глубже, закрывая глаза.

Такого неоднозначного выражения я на его лице ещё не видела.

— Ревность бьёт только туда, где тонко. Ты бесишься потому, что не чувствуешь крепкую связь между нами. Не твоя вина, что её нет. Это я не могу тебе большего дать. Поэтому порядок. Я не в обиде.

— Тебе ведь неприятно, — возражает он с тенью непонимания во взгляде.

— Я бы заверила, что переживу, но вижу, как ты уже начинаешь загоняться. Поэтому скажу иначе. Ты, Стас, максималист, которого угораздило застрять в очень-очень тесных рамках. Тебя душит необходимость мириться с моим заработком и с тем, что Жан может мне как-то помочь, а ты нет. Тебе мало «сейчас», ты хочешь «всегда». Я могу убрать эти границы и дать тебе твой максимум, оставшись в стране. Тогда ты, наконец, сможешь вдохнуть полной грудью. Так?

Стас кивает. Согласен.

— Полагаю, теперь последует какое-то «но».

Теперь уже киваю я.

— Но… — проговариваю с нажимом. — Если со мной что-нибудь случится, ты будешь грызть себя за эгоизм всю оставшуюся жизнь, — снова открываю рот и… беспомощно замолкаю.

Не могу произнести вслух, что больше переживаю за него. Боюсь нечаянно ударить по самолюбию. Хватит с нас испытаний.

— Не случится. Я постараюсь найти выход.

— Будешь искать… Знаю. Но пообещай, что если я всё же решу уйти, то отпустишь без возражений, — шепчу, прикрывая глаза.

Жду, когда перестанет щипать веки. В груди защемило слишком резко и остро, а плакать нельзя. Слёзы сорвут ему планку. Стас мужчина, защитник. Его корёжит беспомощность. Пусть лучше злится. Так проще.

— Не говори так.

— Нет, я скажу. Хочу закрыть тему раз и навсегда. Если у нас ничего не получится, не пытайся меня удержать. Договорились?

Он делает глубокий вдох, запирая в себе раздражение.

Снова рамки, границы. Да, милый. А иначе никак.

— Я не смогу… отпустить… И без тебя не могу уже тоже… — выталкивает из себя порциями.

— Представь себя в темноте, — ладонями накрываю его веки. — Ты не видишь, что впереди, — веду пальцами по переносице и линии бровей к вискам, оттуда вниз по линии челюсти до рта. — Просто продолжаешь жить, опираясь на то, что чувствуешь. — Указательным пальцем запечатываю его губы. — Не говори и не спрашивай о личном. Ничего не планируй. Не бойся предательства. Знай, где бы я ни была, кого бы ни искушала — я останусь твоей. Только так у нас что-то получится.

Убираю руки. Разглядываю его красивое лицо с болезненно-зажмуренными глазами. Необыкновенный… Знающий цену не только деньгам, но и обещаниям. Страстный, несдержанный, открытый, противоречивый и цельный. Единственный.

— Когда… уезжаешь? Дай мне немного времени, Ася!

— Молчи… — снова накрываю пальцами его пересохшие губы. — У нас есть пару месяцев, не будем тратить время на ссоры. В моей жизни так мало было счастья. Просто будь рядом. Сделай это для меня. Ни слова больше. Пообещай.

Глава 39

Стас

— Молчи… — она накрывает холодными пальцами мои губы. — У нас есть пару месяцев… Не будем тратить их на ссоры… В моей жизни так мало было счастья. Просто будь рядом. Сделай это для меня. Ни слова больше. Пообещай..

Я хочу возразить, я же не просто… Что мне те месяцы?!

Вставить хоть слово не получается, потому что Ася тянется к моим губам. Не целует. По той же причине, что и меня удержала — чёртова помада. Вместо этого, одним махом дух из груди вышибает, крепко-крепко вжимаясь щекой мне в скулу.

Длинная лампа под потолком то загорается, то гаснет. Никак не решится перегореть с концами. И что-то в голове трещит синхронно. Чувствую, вместе накроемся.

Вспышка — надежда.

Темнота — безнадёга.

От когда познакомились вся жизнь с ног на голову, в аварийном режиме. То ярко до рези, то не видно ни зги. И вроде сыт этим всем до отвала, но не хочу выпускать её из рук ни на минуту.

— Не понимаю… Что плохого в разговорах о личном? — шепчу, сместив губы к её уху.

Целую, покусываю горящую мочку. Мысли бессвязные, слова разрозненные, а молчать не получается. Предел достигнут. Эмоции распирают.

— Личное — рассадник конфликтов, Стас, — её колени подкашиваются, и Ася льнёт ко мне всем телом, цепляясь руками за шею и плечи.

— Чушь. Что произойдёт плохого, если я скажу, что ты заменила мне воздух?