Границы (не)приличия (СИ)

Мысль резанула по живому, подстёгивая такую чёрную ненависть, какой я никогда ни к кому не испытывала. Пусть только замешкается, сволочь. Я в долгу не останусь.

Глава 47

Мысли обрывает баюкающая мелодия входящего. Королёв никогда не звонил мне в рабочее время, а тут вдруг решил. Улыбается с экрана телефона, напоминанием о той особенной ночи в парке аттракционов.

Сразу глубоко и больно колет сердце. На глазах выступают слёзы.

Ох, Стас…

Возможность попросить помощь так близко — на расстоянии вытянутой руки, и в то же время дальше, чем бесконечность.

— Не отвечай, — коротко рявкает Миша, взвинчено поднимая зад с подоконника.

— Подумай, что ты делаешь. Меня будут искать.

— Не будут, — огрызается уверенно. — Об этом я тоже позабочусь.

Придурок поехавший!

— Тебя посадят, если ты не остановишься, — уверенно шепчу, впуская в голос Еву. Смакую каждое слово, будто тягучий сироп, ощущая, как щёки обдаёт адреналиновым жаром. — Знаешь, что сделает с тобой твоя зависимость за решёткой? Она будет грызть тебя медленно и без перерывов. Живьём Миша… Будет ломить суставы и выкручивать мышцы. Секунды покажутся тебе днями, а дни — годами. Ты будешь корчиться от ломки на ледяном полу и молить о смерти, но никто… никто, слышишь, не окажет тебе такую милость. Подумай пока не поздно. Уходи, Миша. Я того не стою.

— Заткнись! — внешне он не меняется: лихорадочный взгляд из-под волнистой чёлки, скулы так же натягивают бесцветную кожу, кривая полоска обветренных губ. Мёртвый уже даже снаружи. Но в голос плавно проникает дрожь. — Ненавижу тебя.

От любви до ненависти один шаг. Миша давно шагнул первым. В пропасть.

— Взаимно, — расплываюсь сахарной улыбкой. — Ты плесень, Миша. Серая и ядовитая. Но ты всё ещё можешь сделать мир лучше. Как и мечтал когда-то. Помнишь, как хотел стать врачом? — осторожно приближаюсь. Он пятится. На полметра, но всё же это почти капитуляция. — Исполни свою мечту, Миша. Шагни в окно… Излечись. Очисть этот мир.

Подонок колеблется, цепляется за иллюзию жизни. Я тоже цепляюсь.

Всё повторяется: либо ты, либо тебя. И в этот раз я совсем не испытываю жалости. Родного в нём осталось… ничего.

Телефон умолкает, оставляя меня наедине с растерянным психопатом. А ещё через минуту пронзительно пиликает звуком всплывающего сообщения.

Миша вздрагивает, разрывая зрительный контакт.

Так не вовремя! Свобода была уже так близко.

Кто ты, Стас? Моя погибель или ангел-хранитель?

Взгляд Миши тормозит на загоревшемся экране. Короткий взмах ножом и стекло покрывается сетью трещин.

Отворачиваюсь. Перед глазами сообщение пеленой расплывается:

«Я так и не сказал прости за вчерашнее».

— Уже простила, — комментирует Миша, убирая телефон себе в карман. — Бери лист и пиши, — кивает на тумбу, где лежит мой блокнот для записей. Мотает головой, будто отряхивается от морока.

— Что писать? — вырываю чистую страничку, чувствуя, как потряхивает внутри.

— Я ухожу от тебя, — диктует он, упираясь остриём между моих лопаток. Без нажима. Просто предупреждающе. — Универсальная фраза.

Позвоночник стынет. Я вывожу буквы и не могу придумать, как спастись. Так, чтобы наверняка не нанести вреда ребёнку. В итоге меня от непрерывной дрожи клинит. Страх уступает ступору… А затем ярости.

Я так злюсь на себя за то, что не добила его, когда была возможность! За то, что позволила превратить свою жизнь в этот кошмар. За то, что бегала годами, как трусливый заяц. Хватит.

Подхватываю рюкзак и с решимостью смотрю ему в глаза.

— Пошли, — первой выхожу из комнаты, стараясь удерживать Мишу в поле зрения хотя бы краем глаза. Между лопаток до сих пор печёт фантомной сталью. Больше я к нему спиной не повернусь.

— А зимняя куртка тебе зачем? — хмурится он, когда я накидываю на плечи пуховик.

— Мёрзну, — голосом ставлю точку.

Не знаю, какие процессы кипят в его мозгу, однако он сразу теряет интерес к моей причуде.

Страх всё ещё пульсирует где-то в горле, но по крайней мере, держит меня в тонусе. Зажав рюкзак между коленями, запираю за нами входную дверь. Глаза против воли отпечатывают в памяти каждую трещинку на кожаной обивке. Если не вернусь… На всякий случай… прощаюсь с местом, где была так безбожно счастлива. Пусть стены запомнят только мой смех.

Под Мишиным требовательным взглядом оставляю ключ под ковриком. Гулко вздыхаю.

Из квартиры напротив, выпуская за собой запах сдобы, выбегает соседская внучка. Миша напряжённо горбится, натягивает козырёк бейсболки ниже, и тут же грубо загребает меня себе под бок.

— Не делай глупостей, Ася.

От нажима ножа под нижним ребром волосы встают дыбом.

Малышка сбегает впереди нас по ступенькам, то и дело оглядываясь назад. Стараюсь улыбаться как можно шире.

Вечереет. Пальцы немеют под весом рюкзака. Сумерки холодно гладят подкашивающиеся ноги. На скамейке обмениваются новостями соседки.

Игнорирую удивлённые взгляды.

Да, в обнимку. Да, с другим. Да, бесстыжая… Да и на здоровье!

Миша подводит меня к машине. А тачка-то знакомая. Та же, в которую я чуть не села, перепутав с такси.