Границы разума. В погоне за мечтой

Проснувшись, она растерла глаза и посмотрела на часы. Уже вечерело. Положив голову на подушку, она вновь попыталась заснуть. Но у нее ничего не выходило, в квартире было слишком тихо, и это, как ни странно, выводило из себя. Встав, она покормила своего питомца, включила погромче музыку и приготовила себе поесть. Вечер проходил в тишине, ни единого человеческого шепота. Кейт вела себя как какое-то неживое существо без эмоций, только встать, сесть, лечь. Она не могла сосредоточить свое внимание ни на чем. Звонил телефон, она его не слышала. Вновь упав на постель, заснула. Так прошел еще один день, еще через день закончилась еда, и крики Франко стали ее раздражать. Она забыла о работе, о каких-то делах, которые должны были быть, она не вспоминала об Алесандре и даже, кажется, о Брайне. Ее шоковое состояние на третий день довело ее до отказа в еде, она изредка вставала с постели лишь попить воды и дать чего-нибудь Франко, чтобы тот перестал кричать. Укутанная под одеялом, словно замерзшая, она лежала неподвижно и молча, теперь уже не засыпая, а находясь в каком-то состоянии невесомости. На время ее разум отключился. Что-то замкнуло в голове и никак не могло вновь начать работать. Это ей помогало не осознавать до конца происходящее с ней.

Брайн так и не объявился за эти дни ни разу. В тот вечер он вернулся в свою холодную квартиру и напившись, собрал вещи, кидая их в сумку. Наутро отрезвев, он собрался и уехал в каком-то направлении, не ведая сам. Настоящей поступок трусливого и подлого мужчины.

Рози сразу же распустила всех с криками, какие все люди ублюдки и чтобы больше никто не являлся к ней. Она кричала так громко, что наверняка сейчас лежит и держит свои связки. Она не понимала, что произошло и как так могла с ней поступить Кейт, и почему она себя так вела, будто не понимала, что от нее хотела Рози. Расстроенная и больная, она сидела на своей кухне и одиноко пила мартини, закуривая сигару.

Алесандра продолжала злиться на младшую сестренку. Показывая свою гордость и характер старшей сестры не звонила ей первая, хотя не раз смахивала слезу обиды с щеки. Антонио злился на Кейт, что та так себя повела с беременной сестрой.

– Прекрати метаться из угла в угол, я же вижу, что тебе плохо оттого, что ты не говоришь с ней. Позвони. Позвони сама, она глупая и молодая, а ты зрелая и мудрая.

– Я не могу так, она ведет себя противно. Это не она, ее будто подменили. Она стала злой и эгоистичной. Я не хочу! Возможно, пройдет еще какое-то время, и она сама позвонит.

– А если нет?

– Я не знаю, Антонио, не знаю.

– Ну, хочешь я позвоню Брайну, и узнаю через него, как ее дела.

– Да …

Антонио достал телефон и нажал на кнопку вызова, Алесандра остановила его.

– Нет, не надо, если он скажет, что у них все в порядке и что она не вспоминает обо мне, мне станет от этого очень печальнее.

– Печально оттого, что у твоей сестры все хорошо?

– Нет, оттого, что она не думает обо мне.

– Ну, хорошо, как знаешь. Но чтобы больше я не видел твоего удрученного выражения лица!

Кейт лежала, смотря прямо перед собой, ее глаза были словно стеклянные. Не двигались, не закрывались. Только было слышно, как она дышит. Сегодня она не вставала с постели, и голодные крики Франко не смогли ее поднять, она продолжала лежать неподвижно, словно находилась в коме или в летаргическом сне. Будто ее околдовали, были пару раз стуки в дверь и просьба соседа успокоить громко кричащую птицу. Кто-то даже закинул под дверь конверт, на котором был написан адрес компании, в которой она работала. Все это происходило вне ее сознания, где-то в другом мире. А она же сейчас была где-то в другом месте, в месте, где ей было уютно и тепло, словно бабочке в коконе, никто не трогает и не тревожит. И это все, что ей было сейчас нужно. Незаметно для нее наступал вечер и приходил рассвет. Последний раз она ела два дня назад, и это ее не тревожило, что нельзя было сказать о Франко, который сидел без еды и питья по вине хозяйки.

Незаметно бежавшие стрелки на часах не означали для нее ничего. Ее тело стало ломить оттого, что она долгое время лежала в одном положении, она привстала, опустив босые ноги на холодный пол, обессиленная без еды и питья, не спавшая несколько суток. Она увидела отражение страшной бледной девушки, взглянув на которое она не выразила никаких эмоций. Встав, попытавшись выпрямиться, отчего у нее затряслись колени, надев на себя халат, валявшийся на полу, она, наконец, расслышала крики Франко.