Границы разума. В погоне за мечтой

Кейт продолжала встречаться во снах с Джонни, много разговаривая, она узнавала каждый раз что-то новое о своем возлюбленном. Ее счастью не было предела. И разум начинал обманывать ее, путая, где реальность, а где сон. Картина «Голуби» была завершена, и репродукция была очень хороша. Кейт часто садилась напротив и смотрела, попивая чай, вспоминая, как она сама стояла на этой веранде и держалась за перила. Она каждый раз думала о снах как воспоминаниях о прошедших днях.

– Кейт, ты не хочешь с нами на выходных выехать на природу? Мы так давно не были нигде.

– Думаю, что можно было бы.

Согласившись на предложение сестры, она собирала вещи на грядущие выходные. Иногда она находилась в ясном уме, и ей вновь становилось не по себе и страшно, казалось, что рядом кто-то есть и наблюдает за ней. В такие дни она чаще всего опустошала бутылку вина и, ничего не помня, ложилась спать.

Как-то к ней пришел Кертис и долго стучавшись стоял у двери. Наверняка, его послала Рози, которая любила лезть не в свои дела. Но слова молодого человека, вероятнее всего, не были прочитаны с листка, на котором были изложены слова «доброй» подруги.

– Кейт, я знаю, что ты дома, прошу тебя, открой мне, поговори со мной. За это время я многое осознал и понял, лучше тебя у меня не было никого. Да, я глуп и, скорее всего, туп, раз мне понадобилось столько времени, чтобы понять это…

Кейт, не отвлекаясь от своих дел, совершенно не обращала внимания. Визиты его были не часты, всего раза два он приходил и пытался поговорить с ней, хотя говорил, казалось, сам с собой и за дверью.

Поменяв мольберт на чистый, она задумалась о новой картине. «Голубей» она обрамила у знакомого плотника и повесила в гостиной над камином, чтобы вспоминая события в своих снах, удобнее было наблюдать. Репродуктировать Пикассо ей больше не хотелось и, решив нарисовать так давно ей нравившиеся подсолнухи, она начала их писать.

***

Джонни закончил роман, издатели были восторге от его творения. Но для его душевного состояния этого было недостаточно. Он часто думал о Кейт, даже написал небольшой рассказ о них, о том, как они провели время в Каннах. Он показал его другу, который был впечатлен написанным и предложил ему сделать из этого полноценный роман. Пару раз он пытался развеяться и выходил на попойки с Филиппом, но не получая от этого никого удовольствия, вновь возвращался в свое уединенное и спокойное от всего обыденного жилище, где часами сидел и создавал в себе портреты Кейт. Ему было одиноко и совершенно не хватало внимания. Не такого внимания как общение друзей, а внимания женщины. Кейт. Она была, но ее не было в реальной жизни. Пытаясь завести роман с очень милой девушкой, он искал все время сходство и заводил разговоры, которые были у него с Кейт. Филипп называл его порой умалишенным и говорил, что, возможно, у него шизофрения, на что Джонни просто усмехался и перестал что-либо говорить и рассказывать о Кейт. Он не мог выбросить ее образ из головы, он постоянно был у него перед глазами. Пытаясь заговорить с ней наяву, он порой понимал, что находится один в пустой комнате, и ему становилось тяжело осознавать свое одиночество. Радовало только то, что ночами, хоть и не всегда, но все же они были вместе.

– Спорим, что я возьму тебя на руки и смогу пронести до самого верху? – Посмотрел он на самый верх окончания ступеней каньона.

Эквадор открывал перед ними одно из своих завораживающих и впечатляющих мест. Неописуемая красота окружала их повсюду, Кейт смотрела вниз, облокотившись о каменные перила, выдолбленные в каньоне, нависающим над шумной и быстрой рекой Пастаса, которая веками оттачивала огромные валуны и скалы, выражая их глубокий цвет, но при этом придавая зеркальность и гладкость льдинки. Смотря вниз, можно было понять, насколько мал и беззащитен человек перед этой стихией и ее красотой. Зеленые покрытые мхом склоны окружали их, создавая своеобразный мешок, из которого можно было выбраться лишь поднявшись по искусно выдолбленной в каньоне лестнице. Не такое большое количество ступеней имела эта лестница, но ее угол и расположение слегка пугали. Кейт слышала, о чем говорит Джонни, но не могла оторвать взгляд от быстрого потока воды, разговаривая с ним из-за спины.

– А на что же мы будем спорить? – Джонни хитро улыбнулся.

– Ну, может, обсудим это там, наверху?

– Ну, конечно же! Какие интересные правила ты выдумываешь.

Кейт повернулась к нему лицом, и Джонни уловил прекрасный пейзаж, с которого можно было бы писать портрет Кейт.

– Ты так красива!

Подойдя к ней, он крепко обнял ее, и они вместе смотрели на реку.

– Она прекрасна! Ты только вглядись в эти цвета, а вода будто взбивается о камни.

– Чудесное место, таких мест, наверняка, множество. Ты представляешь, сколько еще нам предстоит увидеть?!

– Да , в этом ты прав.

Подняв ее на руки, он направился к ступеням, затем медленно и осторожно стал по ним шагать.

– Но мы ни о чем не договаривались.

– А спора уже и нет.

– А отчего тогда ты меня несешь на руках?

– Потому что мне хочется носить на руках свою возлюбленную.