Границы реальности

Порождения стихий возникли из ниоткуда. Исполинские существа, из земли и мха. Тёмные, угрюмые на вид, но добрые. Защитники шагнули по границе реальностей, откликнулись на призыв.

Айлен продолжала петь, созданные врата перехода захлопнулись, великаны стояли снаружи, у края круга. Один из них бережно поднял дудочку громадными пальцами, поднес к губам, подул. Музыкальный инструмент переходил из рук в руки, и каждый из стихиалей вдыхал в него часть первоэлемента стихии.

Исполинская рука потянулась вперёд, к поющей девочке, замерла в дюйме от лица. Айлен не шелохнулась, продолжала петь. Голос постепенно затихал. Великан положил дудочку у ног девочки, исполинская рука растворялась в воздухе, ещё миг и великан осыпался наземь сухими листьями и мхом. Запахло сырой землей.

– Спасибо вам, духи. – Айлен бережно подняла дудочку. – Да хранит вас мать земля.

Возвращаться не хотелось, громадные, но добрые стихиали ощущались такими родными. Айлен сидела на поляне, прикрыв глаза. Спокойствие и гармония грели душу.

«Нужно ехать, столько ещё предстоит сделать».

Девочка схватила рюкзак и взобралась на спину совершенно спокойной лошади. Наннук не испугалась великанов, тихонько пощипывала кусты. Айлен погладила любимицу по шее.

Обратная дорога казалась и быстрей, и легче. К домику Айлен вернулась как раз перед закатом. Дымок сидел на лавочке у дверей, ждал хозяйку. Девочка, завидев кота, обрадовалась.

«Вылез, лежебока, ждёт».

Дымок успел выспаться и съесть всю оставленную на день еду, теперь с нетерпением ожидал возвращения заботливой Айлен.

Девочка спрыгнула с лошади, кот – с лавки, шустро подбежал, стал тереться головой об ноги.

– Ах, ты, обжора, слопал всё! – Айлен покачала головой. – Как можно столько есть. Ты съедаешь за день больше, чем я!

Дымок хитро посмотрел янтарными глазами, муркнул.

Девочка насыпала корма в мисочку, немного, как раз чтоб наесться. А то, сколько не насыпь – всё мало.

– Иди, жуй, хитрюга.

День близился к вечеру, тени становились длинней, солнце пряталось за горами. Айлен сидела на лавочке, у входа в домик и любовалась закатом. Больше всего любила наблюдать за тем, как алый диск небесного светила мерно погружается за горизонт. Небосвод окрашивался оранжевым, малиновым, наливались цветом облака. «Вечером солнце – мудрое и ласковое, как дедушка, а по утрам – молодое и нежное, как я».

Айлен смахнула со щеки одинокую слезу, ресницы девочки затрепетали.

«Нет-нет, дедушка, не плачу, это просто соринка, пыль попала в глаза…»

Дымок осторожно прокрался на руки, положил голову на колени хозяйки, тихое мурчание расслабляло. Айлен погладила хитреца по пушистой дымчатой спинке, почесала под шеей, кот разомлел.

Чехол с дудочкой лежал рядом на скамье, плотная кожа, украшенная символами и орнаментами. Руки сами потянулись к музыкальному инструменту, бережно достали, коснулись знакомых отверстий.

Айлен поднесла дудочку к губам, легонько подула, пальцы ловко забегали по дырочкам, полилась дивная мелодия. Дымок мигом проснулся, замер, завороженно вслушивался в каждый звук.

Необычные протяжные звуки лились из дудочки, живые и густые, как сама земля. Девочку окутало желтое сияние, тёплое и ослепительно яркое. Лучи разгоняли вечерние сумерки, согревали воздух. Айлен чувствовала, как наполняется силой. Духи земли, как и рассказывал Нагуэль, наполняли уверенностью и непоколебимостью.

Опавшие листья скользили по земле, вертелись в танце, к ним присоединился сухой мох и мелкие веточки. Листья складывались в причудливые фигуры, подкатывались к ногам Айлен, повторяли её жесты. Девочка продолжала играть, свечение усиливалось, проникало внутрь тела. Каждая клеточка организма светилась изнутри тёплым жёлтым светом. Сила впиталась в тело, в душу.

Дудочка сама выскользнула из рук обратно в чехол. Айлен не могла вспомнить подробностей, происшедшее выпало из памяти. Осталось лишь ощущение единства со стихией, чувство великой силы. Дымок, очарованный золотистым светом, провалился в сон, Айлен забрала его в дом, положила с собой на кровать. Не успела и задуматься, голова оказалась на подушке. Айлен соскользнула в мир снов.

Айлен знала, что спит, всегда знала. Как никто другой понимала: сон – другая действительность, более гибкая, не схожая с привычной реальностью, но, тем не менее – настоящая.

Человек засыпает и просыпается, то на одном, то на другом конце планеты, люди переходят из бодрствующей реальности в мир сна. День сменяется ночью, измерения сновидений распахиваются перед странниками. Реальность сна никуда не девается, вне зависимости от того, спишь или бодрствуешь, как не исчезают и кровать, стены дома, когда засыпаешь. Переходишь из одной реальности в другую. Процесс настолько легок и естественен, что многие забывают о нём. Охваченность чёткими формами не позволяет увидеть более гибкий мир.

Айлен вспомнила слова Нагуэля: