Границы сред

— Например, она в какой-то момент была от этого беззащитна. У нас только окончательный результат — инклюзия вот такого человека в ИИ. С результирующим разрушением цифровой личности.

— Что за генетический фильтр? — уточнил Остап.

— Тебя не включит, а вон Майю... если она права, и он именно ее как свою опознал... Может пропустить внутрь. Но он, короче, в очень таких специфических выражениях описывает то, что происходило с теми, кто к нему уже подключался.

— Что?

— Какое-то время они пытались с ним сосуществовать... потом разлагались.

— Ах, сосуществовать, — тихо сказала Майя.

— Здоровая психика не может сосуществовать... Вот с этим. — Он опять замахал руками.

— Да чтоб тебя! Верни!...

— Я подозреваю, что тут деменция не только в смысле идентичности, — вполголоса пробормотал Остап, — тут и технически, ну я про вентиляцию не шучу, но оно и вращается же неровно, и яркость света гуляет...

Мать злобно посмотрела на него, но ничего не сказала.

— А что это за штуки, — идеи есть? — так же вполголоса ответил ему брат, дергая ручку одного из стульев.

— Это стулья, — ответила Майя.

— А как на них сидеть?

— Вот так, — она опустила сиденье, села, поерзала, встала. Пыточное устройство какое-то.

— Зачем они тогда друг к другу приварены?

— Чтобы неудобно было, — сказала Майя, — один из первых признаков нарушений семиотической гигиены биосубъектов это телесные принуждения. Мелкие и много. Смотри вон какой потолок низкий. Прикинь, как тут душно должно было быть?

— Ты полагаешь, что он просто уже дряхлый и плохо рулит, и поэтому нас не слышит, а не издевается намеренно? — быстро спросил Камю, почти не шевеля губами.

— Не заложусь, отец, риски велики.

— Проверить нечем, — признал Камю, — так... Так, он начал меня инструктировать. Аххх вот оно что.

— Но что это? — с усилившейся тревогой спросила Стефания.

— Да разве ж он скажет?

— Погоди, погоди — ахнула Стефания, — Не существует же никаких средств закрепления цифровой психики в стабильном состоянии?

Камю, который уже и не садился, снова замахал руками, как мельница.

— Слушай, я бы рад считать, что он бредит, но раз мы здесь и сейчас и вообще ты вспомни, сколько он всего намолотил за последние три месяца... Такое чувство, что это не шутка, и он действительно ловит по космосу какую-то свежую чудо-таблетку.

— А! — брезгливо сказала Стефания, — тааак...Так! А помаши еще, неужели?

— Да это-то понятно, непослушные внуки. Уничтожить весь род под корень. Нет, Кумар дело сказал, это патриархал, совершенно дикий, я не знаю, как прямо с Сол-три...

— Вы о чем? — заинтересовался Тарас.

— Да о побитой семье сингулярностей... Это всё его потомки. Ну то есть того его, который — я не уверен, что он сейчас различает у себя субличности. Меня сейчас тоже, кажется вырвет. Стой!!!! Куда!

Экран выключился. Камю с женой переглянулись.

— Ты едешь наверх и как лицо, достойное быть его представителем...

— Потому что я такой умный, что я его вычислил, и доложил обо всем, кроме хитрого плана шантажировать его с помощью дочери.

— Так, стало быть, он по-прежнему сидит во всех их коллективных чатах и читал все твои доклады. Да, вполне мог пронюхать про какую-то новую разработку.

Лицо Камю стало серым.

— Я не знаю, что делать, Стефие.

— И я.