Грата

В ресторане корта оказалось полно народа. Просто толкотня какая-то, словно пассажиры, едва заселившись, решили наесться на всё путешествие сразу.

В огромный зал напихали сотни две столиков, сократив проходы до минимума, и почти все эти столики были заняты.

А ведь корт ещё даже не разогнался как следует. И до ближайшей зоны Метью, откуда можно было совершить прокол, ему надо было пилить ещё часов пять.

Похоже, изначально корт был рассчитан на меньшее количество двуногих. Решили подзаработать, сделали из одиночных кают парные? А рестораны, кафе, коридоры — всё теперь стало мелким и узким?

Рэм дёрнул плечом — жрать всё равно очень хотелось, так чего ломаться?

Пёстрые гражданские раздражали разноцветной одеждой. Да и Рэм их, наверное, тоже раздражал.

На нем был рабочий форменный комбинезон, и он, как хамелеон, подстраивался под здешнее разноцветье, постоянно меняя масть.

Пассажиры косились, нервничали. Симпатичных девушек рядом не сидело — одни крикливые тётки.

А ещё в ресторане были дети. Они орали, бегали между столиками. Много детей самого разного возраста.

Рэма аж передёрнуло — зверинец какой-то. Кормят-то хоть годно?

Он огляделся, борясь с привычкой сесть так, чтобы контролировать вход. Тщетно: его прямо таки разворачивало лицом к двери.

С трудом нашёл незанятый столик с подходящим обзором, не без удовольствия раскрыл над ним голоменю и удовлетворённо хмыкнул.

До войны семья Рэма мало в чём себе отказывала, да и отец старался, чтобы сын и наследник торгового бизнеса разбирался не только в йилане и пряностях. Отец не знал, что дело кончится Армадой и нашивками пилота.

В результате Рэм ещё помнил, какими ножами и вилками разделывают редкие деликатесы. И даже вкус этих деликатесов помнил. И вполне мог его сейчас обновить.

Он заказал хвост зому — необыкновенно нежное мясо, требующее большой сноровки от едока. Парень знал, как пользоваться всеми многочисленными вилочками и ножами, которые подавались к хвосту, и с удовольствием занялся горячим мясом с хрящиками и нежным желе внутри.

Было вкусно. Он оторвался от мяса только чтобы запить специальным вином — малиновым, слабеньким, с нежным освежающим вкусом. И заметил заинтересованный взгляд вошедшего в ресторан мужчины.

Мужчина был пожилым, примерно за пятьдесят, а учитывая возможное реомоложение, может, и за все сто. Но крепким, с тёмной кудрявой коротко стриженной бородой, с живыми карими глазами, в скромном чёрном комбинезоне.

Одежда Рэма не обманула. Пошив-то был стандартный, без вывертов, а вот ткань — дорогущая, с нитями хемопластиков. Но не военная — это тоже было сразу понятно.

Во взгляде мужчины Рэм уловил неподдельное уважение: не все умеют так ловко потрошить хвост зому.

— У вас не найдётся свободного кресла? — спросил он, встретившись с Рэмом глазами.

Парень быстро оглядел зал. Народу в ресторане меньше не стало: ни одного свободного столика.

Он кивнул, продолжая разглядывать мужчину, что степенно усаживался напротив. Уж больно редкая внешность оказалась у незнакомца.

Когда мужчина сел, Рэм заметил у него на макушке ещё и лысину!

Парень до этого момента видел людей с лысиной только в дэпах. А у соседа по столику лысина была круглой, блестящей, окружённой венчиком жёстких волос.

Прямо поляна в лесу! Что же за лесорубы вырубили там все волосины?

Если бы не истекающий соком хвост зому, Рэм не сумел бы оторвать глаз от такой интересной внешности. Но мяса ему тоже очень хотелось.

Он вернулся к еде, а сосед вызвал голоменю и подозвал официанта. Заказал горячий салат с рыбой, суп и водоросли. Ничего особенного.

Ждал он молча, с разговорами не приставал. Разглядывал музыкантов на таблетке танцпола посреди зала.

Музыканты готовились к вечернему выступлению, проверяли звук и вроде бы даже переругивались.

Рэм расправился с мясом и довольный откинулся на спинку кресла. Корабельная кухня на «Персефоне», крейсере где он служил, была хорошей, но без излишеств. Иногда неплохо было бы и там отведать вот такого хвоста.

Сосед, заметив, что Рэм поел, улыбнулся. От его глаз сразу побежали лучики добрых морщинок.

— А где вы так ловко научились справляться с хвостом зому, молодой человек? — спросил он по-имперски.

Корт шёл из Империи в Содружество, и в зале ресторана было слышно оба ходовых на Юге Галактики языка — имперский стандарт и основной государственный язык экзотов, нейерк.

Первый вопрос чужак задал как раз по-экзотиански, но за это время как-то сообразил, что Рэм — имперец. Разбирается в военных нашивках?

— Отец когда-то показывал, — улыбнулся в ответ Рэм. — Он думал, я вырасту и займусь торговлей. А я — вот… — он посмотрел на лацкан комбинезона, скрывающий спецбраслет.

Рэм знал, что по одежде род его занятий определить легко. Комбез военный, нашивки пилотские… А вот дальше уже нужно немножечко изучать рода войск, их ходовые цвета и гербы.

— Отец не хотел, чтобы вы стали пилотом? — уточнил сосед и представился. — Профессор Ченич. — И добавил: — Юнмар Ченич. — Как будто это что-то объясняло.

— Рэм Стоун.