Грация королевы небес: тайна Адель

— Я…— Она запнулась, оказывается, правду говорить сложно. Особенно тогда, когда знаешь, что в тебе разочаруются. — Я начала встречаться с Ронни год назад. Мы познакомились на вечеринке у моей подруги, Ронни пришел с другом, которого пригласили. Понимаешь, Адель, я… Я живу не так, как многие люди. Мой дом — это замок, частная школа и колледж гарантированы, у меня личный водитель и личный самолет.

Брови Адель взметнулись вверх. Вот уже она не ожидала услышать такое от Эммы. Могла предположить это от Арани, но тихоня Эмма… Зачем же она пошла работать в «Charlemagne» стюардессой, если у нее есть свой личный самолет? Этот рассказ начал заинтриговывать.

— В общем, мы с Ронни разные: он простой парень из обычной семьи. Его отец работает на заправке, а мама шьет вещи на заказ. Что может быть у нас общего? Казалось бы, ничего! Но, нет.

Эмма задумалась, и ее улыбка потеплела. Она точно представила Ронни, в этом можно было не сомневаться.

— У нас много общего, мы видим мир под одним углом, ценим жизнь и самое главное — мы любим друг друга.

— Я правильно понимаю, что твои родители против этого союза?

— Да, мой отец против, моя мама умерла много лет назад, а он возомнил, что я должна выйти замуж за его состоятельного делового партнера, чтобы поддерживать бизнес. Не важно за кого именно.

— Но это же неправильно, — возмутилась Адель, — ты говорила с ним насчет Ронни?

— Конечно, я пригласила Ронни поужинать с нами. И узнав, что он сын заправщика, отец выгнал его с позором. Но мы встречались тайно целый год, пока однажды моему отцу не доложили о том, с кем я провожу время. Вот, теперь я здесь.

— В «Charlemagne»? Твой отец купил тебе здесь место, чтобы отправить подальше от Ронни?

— Думает, что я его забуду. Но, Адель, — она вновь заплакала, и Адель на секунду ощутила себя ее матерью: прижала к себе и стала гладить волосы. Хотелось еще убаюкать, хоть так попытаться утешить. Бедная Эмма, она будто в золотой клетке.

— Значит, ты никогда не была стюардессой?

— Быстро прошла курсы перед стартом «Charlemagne», это мой первый полет в качестве стюардессы.

— Получается неплохо, я бы сказала. Но, а что Ронни?

— Ронни будет ждать меня в Париже. Пока мы летаем по отдаленным землям, он не может летать за мной, но во Франции мы впервые встретимся за все это время. Я люблю его. Думала сбежать с ним, но у нас нет денег, чтобы обустроиться и снять жилье. Мы только закончили колледж, пока я летаю, Ронни тоже трудится: устроился в какую-то фирму программистом. Там платят копейки, но важна любая мелочь на первое время.

Эмма перешла уже на тон, который говорил о том, что она защищается. Или кому-то доказывает, что они с Ронни стремятся к лучшему. И даже доказывала это не Адель, а скорее, сама себе. Она выглядела птенцом, который жил в скорлупе, однажды вылупился и выглянул в мир, где его ждала реальность. И она не была такой беззаботной, как в домике.

— Знаешь, мне кажется, надо идти по зову сердца, — прошептала Адель, ненавидя себя за то, что однажды перестала слушать свое сердце, стала слушать разум. А ведь ее сердце кричало от дикой боли и просило позвонить Марко! Позвонить, чтобы сказать правду — как она любит его. Но это неправильно!

У Эммы ситуация куда проще, они свободны, могут строить все с чистого листа.

— Миллионы людей начинают жить с нуля, — ласково произнесла Адель, — в первое время это тяжело, но потом привыкаешь. К тому же, вас двое, а это большая поддержка друг для друга. Кто-то совсем один.

— Нет, — прошептала Эмма, — ты думаешь, что я плакала из-за того, что сбегу от отца и буду жить в фургончике? Нет, совсем нет. Я беременна.

Адель была шокирована этой новостью. Она даже слегка поддалась назад, чтобы посмотреть Эмме в глаза.

— Господи, ты сказала Ронни?

— Да, мне пришлось это сделать, он отец моего ребенка и должен тоже принять решение: сможем ли мы вдвоем поднять малыша. А еще боюсь отца, если он узнает, — она снова зарыдала и кинулась к Адель, — ты его не знаешь, он может лишить меня родительских прав и отдать ребенка в чужую семью. У него деньги и власть, которые меня очень пугают. Адель, что мне делать? Если я сбегу прямо сейчас с Ронни, то боюсь, что отец все равно меня найдет. Еще этот проклятый «Charlemagne», контракт с которым я нарушу.

— Эмма, посмотри на меня, — Адель двумя руками коснулась ее лица и заглянула в глаза, — что ответил Ронни по поводу беременности?

Наступила пауза, Эмма как будто вспоминала его реакцию, но по выражению ее лица, она была непонятной ней:

— Он больше молчал, говорила я, сказала, что мы справимся, и он лишь поддакнул. Мы говорили недолго, связь пропала.

Как же Адель не хотелось ломать крылья этой девушке, но кажется, что ее парень не в восторге от этой новости и сейчас все обдумав, он может струсить. И тогда бедная Эмма будет выкинута на улицу без наследства, но с ребенком.