Гравировщик и Рита

— Ну и ладненько. Глеб Константиныч, голубчик, у меня к вам еще одно небольшое поручение. Съездите, пожалуйста, в «Орлиное гнездо».

— К-куда?

Она подробно разъяснила. Надлежало съездить за город, в детский спортивный лагерь, и навестить там Сашу, потому что самой Рите «ужас как» некогда, а она получила задание от мамы, которой тоже некогда.

Пришлось сделать себе дополнительный выходной. Рита вручила сумку с продуктами и посадила на автобус. Он больше часа ехал за город, в курортную зону, и там еще, на местном рынке, прикупил кое-что. Наконец нашел «Орлиное гнездо» и примерно с полчаса ждал, когда к проходной подойдет вызванный Саша. На территорию лагеря не пустили. Мальчик, конечно, решил, что к нему приехала сестра или родители, и удивился, увидев за воротами хотя и знакомого, но не достаточно близкого человека. Дежурный охранник, вышедший из будки, заподозрил неладное.

— А кем вы доводитесь мальчику? — Пока Шаров размышлял, как ответить, верзила-охранник повернулся к Саше. — Ты этого мужика знаешь?

— Ага, — ответил Саша. — Дядя Глеб иногда угощает меня конфетами.

— Понятное дело, — кивнул охранник. — Прикармливает. — И дальше, обратившись к Шарову, ляпнул такое, от чего у гравировщика уши завяли. — Хочешь украсть ребенка и затребовать выкуп?

Саша выручил, опередил с ответом.

— Нет, дядя Глеб засвечен и, в случае чего, никуда не скроется. У меня на полке его книжка с экслибрисом.

— С экс… Чего это?

— Личная печать.

— И фамилия указана? — продолжал допытываться охранник.

— Указана, — подтвердил малец, — и имя с отчеством, только наоборот, в перевернутом виде.

Охранник опять насторожился. Гравировщик, наконец, и сам открыл рот — сообщил, что у него паспорт с собой. Верзила тотчас затребовал паспорт, полистал, посмотрел на пришельца, сличая его лицо с фото в паспорте, и после неизвестных Шарову умозаключений решил, что мальчика доверить можно.

— Окей. На два часа, не больше, — определил он. — К мертвому часу чтоб вернулись.

Свернули в рощицу. Шаров раскрыл сумку, расстелил на траве газету. Начал выкладывать, что передала Рита и что по собственной инициативе прикупил сам. Сытно пообедали, наперебой угощая друг дружку. Саша быстро распознал, где — чье, и предлагал своему взрослому другу пирожки, состряпанные мамой, вареную курицу и магазинные, слегка подавленные сливы, а гравировщик пододвигал поближе к мальчику сочно-пахнущую клубнику, темно-бардовую черешню и раннеспелые яблоки. Насытившись, Саша побегал по полянке, повоевал с лопухами, а потом еще маленько поел, попил соку и рассказал о лагерной жизни. Перед расставанием положил руку на плечо Шарова и сказал ломающимся баском:

— Хотите совет, дядь Глеб?.. Как мужчина мужчине. Не волочитесь за моей сеструхой. Она ведь дрянь порядочная.

В первую секунду, услышав от мальчишки такое заключение, Шаров оторопел. Но потом пришел в себя и шутливо опроверг:

— Что ты, Саша! Дрянь не может быть порядочной.

Пацан настаивал:

— Бросьте даже думать о ней. Она такая противная! Сама признала. Я, грит, такая противная, смотрюсь в зеркало, и хочется плюнуть на свое отражение. Только неохота потом отмывать.

— Она ошибается, — Шаров высказал мысль, которая уже приходила к нему. — Дело в том, что она себя еще плохо знает.

— Ну, она, может, и плохо себя знает, но я-то её очень даже хорошо. Тринадцать лет с ней живу!

В общем, не убедили друг друга.

Домой Шаров вернулся поздно вечером, добравшись на попутных, на последний автобус опоздал. Ощущая приятную усталость, прилег на диван. И, кажется, вздремнул. К нему заглянула Виктория Павловна. На лице соседки сочеталась сложная гамма чувств. Радость по поводу того, что несет соседу желанную новость, и сильная озабоченность, сдобренная ревнивой досадой.

— К вам приходила девушка.

— Какая девушка?

— Из соседнего подъезда.

— А когда приходила?

— С полчаса назад.

Виктория Павловна вышла, а он подосадовал на себя. Прикинул, где в пути можно было сэкономить эти тридцать минут. Да, следовало бы настырней останавливать попутные — все подряд, а то ведь выбирал машины попроще, психолог недоделанный. За этими расчетами его застал квартирный звонок. Шаров вскочил и раньше соседки очутился у дверей. Она, Рита! Впервые пришла к нему и тут же, у порога, попеняла: «Вы еще до сих пор не приглашали меня в гости, так вот я сама… насмелилась».

Он пригласил ее в комнату и предложил кресло, стряхнув с него несуществующие пылинки. Она присела, с любопытством огляделась и, не откладывая в долгий ящик, потребовала:

— Ну, докладывайте! К Саше попали?

— Ага, съездил. Вот, сумка пустая.

— Верю, что не сами съели, — пошутила Рита. — Ну, и как он там? Живой? Не похудел?.. Учтите, я вам задаю те вопросы, с которыми на меня набросится мама. Я тут трижды, как тихая мышь, проскальзывала к вам мимо своего подъезда. Родители-то ждут меня не дождутся, когда я вернусь из лагерей.

— Все хорошо, — ответил Шаров. — Может, похудел немного. А может, так показалось, потому что подрос. Видно: повзрослел парень. Рассуждает, как взрослый. Мы на равных беседовали.

— А он не обиделся, что вы вместо меня явились?