Гравитация

Вот оно что. Теперь понятно, почему так волновал Габриила мой дом, точнее земля, на которой он стоит. После того, как она перешла бы в его руки, бывший передал бы деньги Алану. А тот построил бы на месте дома супермаркет, куда сбрасывали бы всякое третьесортное дерьмо, рассчитывая, что те, кому не приходится выбирать, не страдают большими запросами и возьмут то, что им кидают.

Сейчас мне почему-то перестало быть жалко не спящих ночами от беспокойства богатых обитателей домов на этой улице.

— Действительно, хорошая идея, — согласилась я, глядя на сестру. Уложенная стрижка, ухоженная кожа, поблескивающие в ушах небольшие серьги с настоящими камнями. Как мы могли быть с ней родными и при этом абсолютно чужими? В чем скрывался секрет? Вроде мы жили в одной семье, нас воспитывали одинаково — одни правила, одни законы и одни устои для нас обеих. Как каждая из нас выросла разным человеком, живущим в разных мирах, не имеющих ничего общего между собой?

Неожиданно я поняла одну вещь, которую не замечала раньше. Что ей, что мне — нам неудобно находиться рядом. Словно мы служим друг другу немым напоминанием о том, что для нее является неудобным прошлым, не вписывающимся в рамки Нины, а для меня — очередным взглядом в то, что когда-то соединяло нас всех, а потом разбилось вдребезги и исчезло.

Посидев с сестрой еще немного, я решила, что пора заканчивать свой визит. Нина стала сетовать, что я вечно тороплюсь поскорей уйти, но на самом деле она была втайне рада окончанию нашего общения. Когда мы шли через ряд комнат к выходу, она продолжала еще что-то рассказывать, но уже с меньшим энтузиазмом, чем прежде. Сделав вид, что горячо обнялись на прощание, мы оглядели друг друга в неловком молчании. В этот момент дверь отворилась, пропуская широкую фигуру Алана, похожую на детский волчок. Нина разом позабыла о неловкости, превращаясь в себя настоящую. Она расцеловала мужа, держа его лицо так, что казалось, будто оно съехало вперед складками, как морда шарпея. Алан снисходительно позволял себя тормошить, и я подумала, что они вполне подходят друг другу — оба никогда не поступятся своим комфортом и знают, чего хотят для себя. — Дорогой, смотри, кто у нас сегодня, — вспомнив про меня, защебетала Нина. Алан растянул полные губы в улыбке, приветствуя меня. Я улыбалась ему, а сама с интересом смотрела в холодные, цепкие глазки, похожие на непрерывно работающий калькулятор. До них улыбка никогда не доходила.

Дверь за спиной Алана отворилась, и он отодвинулся в сторону, позволяя всем лицезреть еще одного сегодняшнего гостя. Не будь я почти готова к такому, наверно дурацки захихикала бы, восхищаясь тем, какой злой иронией обладает то, что мы называем «стечением обстоятельств». Вместо этого я просто улыбалась и смотрела на человека, чьи глаза были похожи на две плошки. Если Габриил и знавал плохие дни, то сегодня как раз был один такой.

— О, боже, какой сюрприз, — воскликнула Нина, всплескивая руками, — проходи, не стой у дверей!

Габриил сейчас явно мечтал оказаться не просто у дверей, а где-нибудь на другом континенте. Желательно, с чужими документами.

— Действительно, какая встреча, — я не скрывала издевки в голосе. Кажется, я считала, что должна встретиться со всеми ними лицом к лицу? Ваш заказ готов, мадам.

Габриил что-то вяло пробормотал, Алан снисходительно кивнул ему, призывая ободриться.

— Жаль, что уже ухожу, но я рада всех вас видеть, — я посмотрела на Нину, сладко улыбающуюся мужу и не замечающую одеревеневшей физиономии Габриила. Все трое горячо, и от того еще более фальшиво попрощались со мной нестройным хором. Я была уверена — двое из них провожали совсем недобрыми взглядом мою спину, пока я удалялась по направлению к воротам за которыми меня ждало такси, и была в пределах видимости из окон дома.

Где-то на середине дороги, когда мы проезжали старый парк в центре города, я попросила таксиста остановиться и пошла дальше пешком. Листва медленно опадала вниз, на землю, и тишина была наполнена слабым шорохом. По привычке натянув на голову капюшон, я брела между высоких рядов деревьев и наслаждалась ощущением свободы. Никаких стен — ни реальных, каменных, ни искусственных, в виде придуманных клеток-решеток. Если отмести в сторону все, что превращает людей в слаженную массу, то остается лишь человек и вселенная. И тут уже не свалишь ответственность за свои действия, решения на кого-то другого.

Большой лист плавно слетел с низкой ветки и упал мне прямо на ладони. В желтеющей ткани виднелись тонкие сеточки-прожилки, делающие его похожим на старое кружево, выцветшее от времени. Я опустила руку и позволила ему лететь дальше, к земле.

Парк не был слишком большим, где-то через пару поворотов уже виднелись в просветах деревьев дома улицы, пролегающей возле аллей. Я дошла до дома за какие-то полчаса. Оставалось пройти дорожку через газон, и я была бы у двери.

В кармане тихо запищал телефон, и я вытянула его из куртки, чтобы ответить на звонок.