Гравитация и эфир

Поскольку мы исследуем гравитационную постоянную, введённую в физику именно Ньютоном, то имеем право как бы предполагать о том, что именно «зашифровано» там, в этой постоянной, именно Ньютоном, то есть предполагать о том, как Ньютон мог бы впоследствии мыслить о гравитации и о постоянной, если бы пожил и поработал подольше в этом же самом направлении. Напротив, в этом нашем деле мы не берём в союзники Эйнштейна, который убежал от ньютоновских скоростей передачи взаимодействий, от потоков корпускул и, в результате, от «механических» сил между телами, убежал в сторону голого математического приёма, лишь убивающего действительную суть гравитации. То есть похоже на то, что если бы Эйнштейн пожил подольше, то от истинной философии гравитации он ушёл бы ещё дальше в том же своём любимом направлении. Хотя, дальше кривых пространств идти просто некуда, потому что сами они – уже тупик для физики.

Теперь нам осталось понять, почему Ньютон делает (как бы делает) нормировку своего закона, к чему именно он нормирует (привязывает) силу гравитации. Понятно к чему: он привязывает эту силу к тому физическому вакууму, который Ньютон называет (не измышляя ненужных гипотез) просто «пустотой». Однако подразумевает под этой пустотой всегда вещественное пространство (в отличие от бесчисленного количества физиков и философов, которые долго и долго пытались представить вакуум именно пустотой – математической).

Итак, поскольку этот вселенский «квантовый гравитационный ветер» всегда накладывается на любые наши гравитационные измерения, то для того чтобы он как бы «не мешал нам» проводить эти измерения с высокой степенью точности, надо всего лишь разделить эти измерения на постоянный член, всегда сдвигающий в пространстве наши гравитирующие массы не только по закону притяжения этих масс чисто между собой, но и по отношению к «весу» этого ветра. А так как обе наши массы обязательно и всегда сдвигаются одновременно в одну и ту же сторону (в сторону, откуда идёт поток квантов поля Вселенной) и притягиваются «одинаково» (в смысле – каждая элементарная частица каждого тела притягивается одинаково этим потоком), то мы всегда делим все силы притяжения Ньютона на одну и ту же величину сдвига этих сил в физическом гравитационном поле данной области Вселенной, в которой мы в данный момент производим любые измерения. Саму операцию деления на «плотность потока квантов» можно интерпретировать как ту нормировку, которая как бы освобождает («очищает») электромагнитное пространство от присутствия там гравитации, делая это пространство (по отношению к электромагнетизму) пустым, то есть как бы привязанным к той самой ньютоновской «пустоте».

То есть мы прекрасно видим, что в законе всемирного тяготения уже задолго до Эйнштейна была решена та задача по фактической нормировке (освобождению) электромагнитных сил от гравитации. Но она была решена с гигантским преимуществом по отношению к методу Эйнштейна: она оставляла в физике классические силы гравитации, от которых Эйнштейн зачем-то грубо избавился – убежал. Эйнштейн, а вслед за ним и все остальные физики, не увидели этого простого, но чисто физического приёма, зашифрованного в гравитационной постоянной. Но Эйнштейн такой приём ни в коем случае не мог увидеть хотя бы потому, что он изначально очистил свою физику не с помощью физики же, но с помощью голой математики. Математика же потому здесь «голая», что она никак не прикрыта эфиром, причём – никаким: ни электромагнитным, ни гравитационным.

Теперь вставим наши рассуждения о гравитационной постоянной непосредственно в сам закон тяготения: