Гравюры на ветре

На миг мне показалось, что пространство вокруг нас стало плотнее. Анн… Она совсем не стесняется говорить о мире, в котором живет. Спокойно признается, что помнит прошлые жизни… У нее хватает на это смелости, как и у Алекса. А я так не могу — меня поцарапала легкая зависть. В отличие от нее, я никогда не разрешала легализоваться своей вере. Всегда считала себя балансирующей на грани безумия… Теряла силы и не могла принять происходящее. Нет… Конечно… Я тоже верю в реальность реинкарнаций, многое помню, иногда вижу картины. Но все это дается мне с такой мучительной болью, что нередко я насильно лишаю себя внутреннего зрения и искусственно становлюсь такой же как все. А потом… Когда в очередной раз действительность кидает меня в разочарование, я снова возвращаюсь в свои сны и из последних сил утешаюсь воспоминаниями. А Анн? Откуда же она черпает энергию для того, чтобы жить одновременно по обе стороны реальности? Занервничав, я стала складывать ромбом бумажную салфетку:

— Я не часто решаюсь говорить на подобные темы. Люди к таким признаниям относятся, как к болезни, считают веру в многомерное прошлое чем-то несерьезным. Хотя на самом-то деле очень многим кажется, что одна жизнь им слишком тесна.

Анн вытянула из серебра обертки бурую сигариллу и, щелкнув зажигалкой, прикурила:

— Вы напрасно скрываете свои знания. Они могли бы пригодиться многим людям. Как это говорилось в какой-то дальневосточной притче? Бабочке не стоит забираться обратно в кокон. Лучше рассказать окружающим о возможности полета.

— Боюсь, что у меня нет на это сил, — я посмотрела на извивающийся ступенями дым. — Кажется, я устала ждать.

— Любви?

— Да. Но это всего лишь слово. А речь ведь идет о гораздо большем, — я отпила глоток своего кофе, пряно пахнущего корицей. — Алекс сейчас бы меня раскритиковал. Разговоры о поиске вечной любви приводят его в негодование.

Она вспыхнула взглядом:

— Не всем дано понять, что у некоторых любовь спрятана за иконами.

Мне показалось, что Анн знает обо мне гораздо больше меня самой. На минуту мне стало страшно.

— Он говорил, что вы написали книгу. Где ее можно купить?

— Я вам ее сейчас подарю, — она перестала курить и вытащила из сумки синий томик. — Вот, возьмите. У некоторых она исполняет желания. Надеюсь, что вам повезет.

Исполняет желания? Мне вдруг отчаянно захотелось в это поверить. Но почему только у некоторых? И что нужно сделать, чтобы попасть в этот круг умеющих оживлять мечту? Я не произнесла ни слова и только молча разглядывала синеву лежавшего передо мной переплета. Однако Анн, должно быть, приняв мое молчание за скептицизм, проговорила:

— Иногда людям не хватает до счастья каких-то полшага. Кажется, именно в этих случаях мои произведения оказываются способны им помочь.

— А если надо больше, чем полшага? Если километры? — у меня заколотилось сердце.

— Я думаю, ваши полшага приведут к новой дороге, — она пристально посмотрела в глубину черной аллеи. — Знаете, что. Давайте сделаем так. Если вы поймете, что слова любовь бывает недостаточно для описания мечты, чиркните мне несколько слов. Вот, я написала здесь внизу адрес. И тогда я расскажу вам, как сделать еще один шаг.

— Вы всем помогаете его сделать?

— Нет.

— А почему же именно для меня вы решили сделать исключение?

Анн провела пальцем по шероховатой обложке:

— Существует такое поверье. Если человек, взглянув в глаза прохожему, понимает, что встретил себя, он не должен проходить мимо.

— Почему?

— Потому что судьба посылает такие встречи неслучайно. Никто не сумеет сделать для вас того, что удастся мне. Но помогая вам, я одновременно спасу себя. Ведь мы с вами — отражения одной души, пересекшиеся во времени и пространстве. Такое бывает ох как не часто.

Она улыбнулась, глядя на меня своими странными глазами, и мне, кажется впервые в жизни, показалось, что все мои мечты скоро обретут реальные очертания. Но достаточно ли будет прочтения ее книги, чтобы жизнь открыла передо мной ранее запечатанные двери? Я снова не решилась задать ей этот вопрос, однако она, как мне показалось, не всегда нуждалась в словах — достав из сумочки тонкую перьевую ручку, Анн сказала:

— К сожалению, я еще не догадалась, что надо сделать, чтобы обрести истинную любовь. Но ваше желание сбудется, я уверена. Хотите, я оставлю вам автограф?

— С удовольствием.

Она пододвинула к себе раскрытую книгу и написала размашистым почерком: «Елене. С пожеланиями счастья и удачи. От автора».

— Теперь, — она протянула мне книжку, — я буду ждать вашего письма. Да, и вот еще что. Алекс сказал мне, что многое из ваших собственных воспоминаний перекликается с тем, что я описала. Не удивляйтесь — судьбы наши похожи, только дороги разные. Ваша цель — любовь и семья. Но вы не сможете получить всего этого без моего умения писать волшебные книги. А моя цель… — она запнулась, наверное, боясь открыть мне какую-то тайну.

— Очень странно… — я испытующе посмотрела на Анн.