Гравюры на ветру

— У меня не было никогда ни жены, ни детей. Я ученый. Физик. Провел большую часть жизни в формулах. Нет не подумайте, что у меня не хватит денег на его лечение! В своей среде я довольно известный человек. Много статей. Докторская диссертация. Преподаю в самом лучшем университете. Читаю лекции в других странах. Просто… Только сейчас я начал понимать, почему она так поступила. Я сперва готов был ее проклинать, а потом понял, что нести этот крест в одиночку под силу не каждому.

Он был такой несчастный в своем горе, что я, видимо перенявшая у Артиса манеру действовать импульсивно, вдруг встала с дивана, подошла к нему и погладила по голове.

— Все утрясется. Вы справитесь. Поверьте мне. Ребенок, пусть даже больной — это счастье. Я лишена даже этого.

— У вас нет детей? — Эдуард как-то понимающе посмотрел на меня. — Не замужем? Что-то когда-то пошло неправильно? И не сложилось? — моя ладонь оказалась в его руке. — Хотите я сделаю чай? Если можно, не уходите так быстро. Я понял конечно, что зря попросил прийти вас. Простите. Это нелепо в самом деле. Сколько я должен вам за беспокойство?

Мне вдруг вспомнилось, как много, много дней и ночей назад, в какой-то совсем иной, а на самом деле в этой самой жизни, спрашивала у Артиса, сколько мне придется платить за его лечение. А он ведь уже знал тогда, что я пришла именно потому, что он передо мной виноват. И тогда… О, нет! Меня пронзила догадка. Ведь он специально завел со мной роман, чтобы подготовить к самой важной встрече в моей судьбе. А вдруг я должна помочь Эдуарду? Вдруг он и правда тот человек, которого я так любила? Но кто тогда этот мальчик? Понимание разрезало мое сердце — мой аборт! Тогда, там, в далеком Париже, я зверски выдрала из себя крошечное существо. Убила его из какого-то себялюбия. Ведь тот человек, который хотел на мне жениться, он не отказывался принять меня беременной. Это я и только я решила, что должна совершить этот грех!

Я посмотрела на Эдуарда, который продолжал в каком-то ступоре сидеть на стуле и сжимать мою руку. У меня не оставалось сомнений, что мне нельзя оставлять его без поддержки.

— Знаете… Вам может показаться это странным… — мне было трудно подобрать слова, чтобы выразить мысль. — Но я бы очень хотела вам помочь. Я работаю в школе. И по вечерам у меня много свободного времени. Давайте я буду приходить к вам, и мы вместе шаг за шагом начнем решать эту задачу. Ах, да, вы спрашивали, есть ли у меня семья? В ближайшее время я подаю на развод и переезжаю к родителям. Да, вот так совпало. У меня в жизни полный крах. У вас — перемена. Может быть, постараемся друг другу помочь?

То, что произошло дальше, наверное, еще несколько месяцев назад вызвало бы у меня сильное потрясение. Но после всего пережитого и передуманного за последнее время, это лишь доказало мне мою правоту.

Эдуард стремительно встал со стула, обнял меня, а я положила голову ему на грудь. И нам не надо было никаких слов для того, чтобы понять друг друга. Мы стояли обнявшись, и передавали друг другу такие потоки тепла и нежности, которыми я никогда в жизни не обменивалась, ни с родителями, ни с Максом, ни с Артисом. Просто так случилось, что два человека нашли друг друга на огромной планете. И теперь никакие трудности, никакие болезни и катастрофы не заставят нас расстаться. Это знание пришло ко мне как яркая вспышка света, и я отчетливо поняла, что в моей жизни больше нет ни Артиса, ни Макса, что мнение родителей меня не интересует, и что только сейчас я начинаю по-настоящему жить.

До поздней ночи мы просидели за чаем, заедая его яичницей с беконом, которую я приготовила из последних продуктов, сиротливо притулившихся в холостятском холодильнике Эдуарда. Я умудрилась накормить и уложить спать Льва. И уже совсем поздно пошла домой, вспоминая все то, что мы — изголодавшиеся по любви люди, наговорили друг другу с Эдуардом.

Когда я подходила к подъезду, в кармане тренькнул телефон.

— Я так понимаю, что сейчас самое время для важного разговора, — голос Артиса был мрачен.

— Ты и правда всегда все понимаешь, — Марианна вздохнула, послышался звук проехавшей мимо машины. — Мне было бы трудно первой начать этот разговор.

Я закрыл глаза и считал информацию с ее голоса. Неужели, это наконец случилось? Передо мной пролетела вереница образов. Я уже не нуждался в рассказе. Было понятно, что она встретила свою судьбу и даже… Как любопытно… Даже таких чистых созданий как Марианна заставляют возвращать прошлые долги. Того ребенка, который превратился в кровавые простыни на полу абсентовой гостиницы, в этой жизни ей дали как приложение к любви, купаться в которой ей было суждено до глубокой старости. Мне не хотелось долгих разговоров. Было лишь любопытно, каким образом она решилась так быстро изменить свою жизнь. Всего один вечер. Видимо один долгий, долгий разговор… И вот…

— Скажи мне только одно, — я постарался, чтобы мой голос звучал как можно мягче. — Он тоже понял, что это судьба?

— Да.