Граждане

Кузьнар с тяжелым чувством смотрел на эту картину, так непохожую на красочные описания репортеров, только что прочитанные им в газете. Он еще держал эту газету в руках, и ему вдруг пришло в голову, что каждую минуту ее может прочесть и Тобиш. Кто знает, — может быть, уже и прочитал и сейчас прибежит сюда выматывать из него душу нытьем и нудными поучениями. И — что греха таить — на этот раз Тобиш будет прав!..

Однако, к изумлению Кузьнара, Тобиш отнесся к заметкам в газетах совершенно спокойно.

— Читал? — спросил он как бы вскользь, входя в директорскую клетушку с номером «Жиця» в руках.

Кузьнар утвердительно кивнул и, спрятав за спиной свою газету, ожидал атаки, но секретарь молчал задумавшись.

— Басни! — буркнул Кузьнар с виноватой усмешкой. — Чего только не нагородили, просто стыд и срам!

И поразился, услышав ответ секретаря:

— Вовсе не басни, — сказал Тобиш, шагая по комнате. — Мы с тобой упустили важное средство пропаганды. Людям надо указывать новые масштабы радости…

— Ага! — Кузьнар неуверенно кашлянул. — Радости…

«Что он, за дурака меня считает?» — подумал он в то же время. И, подозревая тут какой-то подвох, бросил недоверчивый взгляд на вытертый воротник секретаря, стоявшего к нему спиной.

— Я уже тебе говорил, — начал Тобиш, глядя в запотевшее окно. — Одной только работой людей не воспитаешь. Надо, чтобы строитель в одном кирпиче уже видел будущий мир социализма. Конкретно представлял, понимаешь, а не только теоретически. Вот он, скажем, забетонировал фундамент под новое здание — и надо, чтобы он уже видел перед собой это здание так, как я вижу сейчас тебя. И чтобы счастлив был, что это он его строит. Чтоб глаза закрыл — и видел… ну, например, ребят видел, которые будут в этом доме учиться, петь, щебетать… Книжки, доски, коридоры и все такое. Или, скажем, ванны… Да, да, пусть он во всех подробностях представляет их себе! Одним словом, надо, чтобы строитель видел душу будущего здания. Конечно, нашу, социалистическую душу. Над этими полями, — тихо продолжал Тобиш, протирая рукавом стекло, — мы должны создать как бы… видения, понимаешь? Выстроить будущие дома в воображении рабочих раньше, чем здесь станет первая настоящая стена. И вот эту-то работу начали за нас газеты: журналисты первые заложили основу для этих, как ты выразился, «басен». А ты удивляешься! Чему? Это же не новость. Когда несколько лет тому назад на наших металлургических заводах еще только лили сталь для пролетов нового моста, рабочим уже показывали в кино этот мост готовым. И будущую трассу Восток — Запад показывали. Даже трамвай шел по ней. Конкретно все и подробно, понимаешь?

— Постой-ка! — взволнованно пропыхтел Кузьнар. — Чего ты так спешишь? Дай подумать.

— Ну, думай, — усмехнулся Тобиш. Затем, качая головой, добавил, что некоторые у них на стройке даже газет не читают. Мало таких, которые в мыслях своих высовывают нос за пределы завтрашнего дня. Притом и учеба и партийная работа до сих пор хромают.

— А ты вместо того, чтобы помогать… — Тобиш, не договорив, махнул рукой. Вероятно, он намекал на то, что Кузьнар упорно не посещает семинары.

— Постой, постой, секретарь! — повторил Кузьнар, хватаясь за телефонную трубку.

Тобиш уже взялся за ручку двери.

— Только ты смотри, не преврати стройку в кино! — бросил он ворчливо. — Знаю я тебя! Ведь ты из такого теста…

Последних слов Кузьнар, к счастью, уже недослышал, так как в эту минуту откликнулась телефонистка «Горпроекта столицы».

2

«Собрание с показом диапозитивов» состоялось вскоре после того, как на Новой Праге IV начали рыть первый котлован. Уже несколько дней синий экскаватор с длинной журавлиной шеей наполнял сырой воздух вибрирующим двухтактным ревом, и в сравнении с ним воркотня тяжелых «зисов», вывозивших землю, которая сыпалась из его железной пасти, казалась жужжанием мухи.

В окнах директорского барака дребезжали стекла, так как экскаватор работал в ста метрах от него, и лязг проникал сквозь щели в кое-как сбитых стенах. Кузьнар беспрестанно ходил от телефона к окну и с волнением наблюдал, как обнажается белесое нутро земли. Груды свежей глины все тяжелее шлепались на платформы грузовиков. Опытное ухо Кузьнара словно улавливало шум быстрых и пенящихся грунтовых вод. Он дышал на стекло, стараясь разглядеть, как справляется бригада землекопов, которая, по его распоряжению, работала вручную одновременно с машиной. И всякий раз ему бросался в глаза великан Челис — он мерно сгибался и разгибался, поднимая на лопате большущие глыбы земли, а затем с маху описывал лопатой в воздухе дугу, как будто наносил удар дубиной. — Ого! — восхищенно бормотал тогда Кузьнар и вспоминал — в который уже раз, — что Илжек просил поместить Челиса в общежитии для рабочих, так как он до сих пор скитается по углам. Давно следовало снять с работы злостного прогульщика Выжика, который спаивал зетемповцев. И Кузьнар мысленно давал себе слово перевести Челиса в общежитие на место Выжика. Этот великан, правда, пороху не выдумает, но работает за пятерых.