Гражданин галактики

Между стадионом и кольцом судов было пространство – для лавочек, прогулок, игр, разнообразных встреч, одиноких гуляний; здесь располагались танцзалы, которые никогда не закрывались, экспозиции технических новинок, сидели гадальщики, шумели лотереи и игры на призы и за наличные, бары на открытом воздухе; продавцы безалкогольных напитков предлагали все что угодно – от клюквенного сока с Плеяд до коричневого пива с ручательством за его древность; оно походило на земную «Кока-Колу», которую разливали по бутылкам на Гекате.

Очутившись в этом водовороте, Торби показалось, что он опять бродит по Веселой Улице, с которой ему пришлось бежать. Для фраки здесь был шанс получить кредит на благородных условиях, после чего вчерашний сосунок мог стать хитрейшим бизнесменом в Галактике; это был день, который длился без конца, и Торговцы могли ходить без телохранителей.

Фриц взял Торби с собой, чтобы у него не было сложностей, так как Фриц, уже побывавший на одной Встрече, обладал немалым опытом. Прежде чем молодые люди покинули борт судна, Старший Офицер обратилась к ним с наставлением, напомнив, что «Сису» всегда отличалась высокой репутацией, а затем выдала им по сто кредитов, предупредив, что их должно хватить на все время Встречи.

Фриц посоветовал Торби оставить на борту большую часть.

– Когда дело будет походить к концу, нам придется клянчить у Отца карманные деньги. Но это не очень весело, так что не бери все.

Торби согласился. Он не удивился, почувствовав в кармане руку воришки; схватив его за кисть, он повернулся посмотреть, кого поймал.

Но первым делом он ощупал бумажник. Затем посмотрел на вора. Это был молодой фраки с грязным лицом, который напомнил Торби старого друга Зигги, только у этого было две руки.

– Попытай счастья в другой раз, – посоветовал он ему. – У тебя еще не получается.

Мальчишка готов был заплакать, Торби собрался было отпустить его, но внезапно спохватился:

– Фриц, проверь свой бумажник.

Бумажник исчез.

– Ах, что бы меня…

– Давай его сюда, парень.

– Я не брал! Отпустите меня!

– Давай, давай… пока я тебе не открутил башку.

Мальчишка вытащил бумажник Фрица, и Торби отпустил его.

– Зачем ты это сделал? – спросил Фриц. – Я уже стал искать полицейского.

– Именно поэтому.

– Что? Изложи яснее.

– Когда-то я изучал эту профессию. Все не так просто.

– Ты? Странные шуточки, Торби.

– А ты помнишь меня? Того бывшего фраки, мальчишку-нищего? Это глупое покушение на наши карманы вызвало у меня тоску по родине. Фриц, там, откуда я явился, карманники имели определенный статус. А я был просто нищим.

– Только бы Мать этого не услышала.

– Не услышит. Но я тот, что я есть, и знаю, кем был, и не собираюсь это забывать. Я никогда по-настоящему не учился искусству карманных краж, но я был хорошим нищим и изучил это дело в совершенстве. Меня учил лучший из нищих. Мой папа. Баслим Калека. Я не стыжусь его, и все Законы «Сису» не заставят меня это сделать.

– Я и не собирался тебя стыдить, – тихо сказал Фриц.

Они пошли дальше, смешавшись с веселившейся толпой. Внезапно Торби сказал:

– А не попытать ли нам счастье? Я тут кое-что приметил.

Фриц покачал головой:

– Посмотри на эти так называемые призы.

– О'кей. Интересно, как они тут жульничают.

– Торби…

– Да? Почему у тебя такая торжественная физиономия?

– Ты знал, кем на самом деле был Баслим Калека?

Торби задумался.

– Он был моим папой. Если бы он хотел, чтобы я знал еще что-то, он бы мне сказал об этом.

– М-м-м… наверное, так оно и есть.

– А ты знаешь?

– Кое-что.

– Меня интересует одна вещь. Что это за долг, который Бабушка хотела отдать мне?

– Я уже и так сказал достаточно.

– Ты это знаешь.

– Ох, черт бы тебя побрал, об этом знают все остальные Люди. Поэтому мы и оказались на этой Встрече.

– Не заставляй меня просить, Фриц.

– Ну… Видишь ли, Баслим не всегда был нищим.

– Я давно об этом догадывался.

– Мне не сказали, кем он был. Кое-кто из Людей хранит свои тайны годами; и никто не намекнул мне, что об этом стоит рассказывать. Но один факт не является секретом для Людей… а ты один из них. Давным-давно Баслим спас целую Семью. Люди никогда не забудут этого. Это была «Ханси»… а «Нью-Ханси» как раз находится здесь. На ней красуется герб. Больше сказать я тебе не могу, потому что на эту тему наложено табу – история эта была столь постыдна, что о ней не говорят. Я и так сказал достаточно. Но ты можешь зайти на «Нью-Ханси» и попросить разрешения порыться в старых вахтенных журналах. И если ты назовешь себя, скажешь, что ты родственник Баслима, – они не посмеют отказать тебе. Хотя потом Старший Офицер в своей каюте будет биться в истерике.

– М-м-м… мне бы не хотелось узнавать вещи, от которых леди будет рыдать. Фриц, давай покатаемся! – И, после полетов с головокружительной скоростью и ускорением до одной сотой, Торби нашел развлечение настолько восхитительным, что чуть не опоздал на завтрак.