Гражданин Галактики

Справляться с ситуацией выпало Торби; компьютер левого борта вышел из строя — у него произошел «нервный срыв», и электронщики, обливаясь потом, возились со схемами еще со времени последнего прыжка. Племянник Торби, Джери, вернулся к астрогаторам. Новый стажер кое-чему подучился во время длительного перелета от Лозиана, но это был безусый юнец, и Торби не очень-то ему доверял, но не стал возражать, когда Джери решил, что Кенан Дротар готов нести вахту, пусть он и не прошел боевое крещение. Джери стремился поскорее вернуться в ходовую рубку по двум причинам. Во-первых, он не желал терять высокого статуса, а во-вторых, о чем он даже сам не думал и не говорил, компьютерная была тем самым местом, где он когда-то работал с покинувшей корабль младшей сестрой.

И поэтому, когда появился рейдер, разбираться с ним пришлось Торби.

Он приступил к решению задачи с чувством неуверенности, поскольку знал, что компьютер левого борта неисправен. Жизнь стрелка значительно облегчает вера в сверхчеловеческие способности команды, работающей на другом борту: «Если даже я лопухнусь, эта куча мозгов все равно накроет его». Тем временем другая команда думает то же самое о нем. И эта мысль давала людям столь необходимую возможность расслабиться.

На сей раз у Торби такого ощущения безопасности не было.

Финстериане не летали в космос; было невозможно даже предположить, что рейдер принадлежит им. Не мог он быть и Торговцем: он слишком быстро ускорялся. Не был это и гвардеец Гегемонии: Финстер находился слишком далеко от цивилизованного мира. Торби с уверенностью, от которой его затошнило, подумал о том, что через несколько часов ему придется запустить ракету и поразить цель, либо уже очень скоро он вновь станет рабом, и та же участь постигнет его Семью.

Все эти соображения путали расчеты, парализовали мысль.

В конце концов юноша забыл о неисправном компьютере, о Семье, даже о самом пирате забыл. Маневры рейдера стали всего лишь потоком поступающих на терминал данных, превратившись в задачу, которую он умеет решать. Его напарник вскочил в другое кресло и пристегнулся ремнями, когда еще не успел отзвучать сигнал общего аврала. Торби не слышал ответов напарника и даже не заметил, когда звон умолк. Вскоре в компьютерную ворвался Джери, присланный капитаном; Торби не обратил на него внимания. Джери вытянул из кресла стажера, уселся в него сам и, заметив, что включен терминал Торби, даже не прикоснулся к переключателю. Он молча наблюдал за действиями юноши и продумывал на всякий случай альтернативные решения, готовый включиться сразу после того, как Торби запустит ракету, и тут же выстрелить еще раз. Торби по-прежнему ничего не замечал.

Внезапно динамик заговорил низким голосом капитана Краузы:

— Стрелок правого борта… не помочь ли вам маневром?

Торби не слушал. Джери посмотрел на него и ответил:

— Я бы не советовал, капитан.

— Ну ладно.

Старший стрелок левого борта, грубо нарушая требования Устава, примчался в компьютерную и, утирая пот со лба, наблюдал за безмолвным поединком. Торби его не замечал. Для него в этот момент существовали только рукоятки, клавиши и кнопки, ставшие продолжением его собственной нервной системы. И даже когда ему нестерпимо захотелось чихнуть, Торби подавил это желание, даже сам того не заметив.

Сверившись с последними данными, он ввел тончайшие поправки, автоматическим движением нащупал кнопку и отдал команду запустить ракету в момент достижения расчетной кривой максимума. Двумя секундами позже ракета покинула пусковую шахту и легла на курс.

Джери потянулся к переключателю, но его рука замерла на полпути; Торби отчаянно застучал по клавишам, запуская вторую ракету по траектории, вычисленной с поправкой на возможное выключение целью двигателей. Внезапно поток данных прервался; корабль ослеп: его коснулся парализующий луч.

Последующий анализ показал, что луч действовал семьдесят одну секунду. Джери пришел в себя, когда луч исчез; он увидел, как Торби ошеломленно осмотрел свой терминал и вновь начал лихорадочно действовать, подготавливая очередной пуск в соответствии с последними полученными им данными.

Джери положил ему на плечо руку.

— Бой окончен, Торби.

— Что?

— Ты накрыл его. Отличный выстрел. Мата могла бы гордиться тобой.

Ослепшие «глаза» корабля ремонтировали целый день. Капитан продолжил ускорение: больше ему нечего было делать. Наконец «Сизу» вновь обрел зрение и двумя днями позже благополучно нырнул в безопасный мрак n-пространства. Этим же вечером в честь Торби был дан обед.

Бабушка произнесла обычную речь, вознеся благодарственную молитву за спасение Семьи. И не кто иной, как сын «Сизу», ныне сидящий рядом с ней, был орудием счастливого избавления. Затем старший офицер вновь откинулась на подушки и приступила к еде; ей прислуживала невестка.

Торби не радовала выпавшая на его долю честь. Он с трудом припоминал ход поединка, и ему казалось, что его чествуют по ошибке. Он долгое время провел в полузабытьи и лишь теперь к нему вновь возвращалось понимание происходящего.