Гражданин Галактики

С секунду он глядел мне прямо в глаза, потом его плечи опустились и он спрятал лицо в ладонях. Я решил, что он плачет, и почувствовал себя негодяем, издевающимся над беззащитным стариком. Я похлопал его по плечу, уже почти сожалея, что не потянул еще какое-то время, а, наоборот, форсировал события. Я вспомнил, как этот дряхлый старик рисковал своим здоровьем и своей психикой для того, чтобы пробиться ко мне во время нашего первого пика, и подумал: если он так жаждет этого, то мне стоит порадовать его. В конце-то концов, не так уж долго ему осталось жить.

Нет!

Не должен один человек навязывать другому свою волю ни силой, ни слабостью. Я — личность… и хочу снова лететь к звездам. Внезапно я понял, куда стремлюсь. О, может быть, сначала колледж… но в будущем непременно полечу к звездам. Я за многое благодарен этому старику, но все равно не позволю ему уродовать мою жизнь. Она моя.

Я взял его за руку.

— Извини, Пат.

Он ответил, не поднимая глаз.

— Ладно, Том. Как скажешь. Я все равно рад, что ты вернулся… хоть и на своих условиях.

Еще несколько минут мы болтали о пустяках, потом Пат велел рободворецкому принести мне кофе… Сам он пил молоко. Наконец Пат сказал:

— Сейчас вызову девочек.

Нажал какую-то кнопку на подлокотнике, там вспыхнула лампочка, и он что-то бормотнул.

В комнату вошла Молли, за ней Кэтлин. Я бы узнал каждую из них где угодно, хотя никогда не видел ни ту ни другую. Молли была женщиной, завершающей свой шестой десяток, но все еще красивой. Кэтлин же только что вступила в четвертый, но выглядела моложе… нет, не так!.. Ей можно было дать ее годы, но она носила их с королевским величием. Молли взяла обе мои руки, встала на цыпочки и поцеловала в губы.

— Мы так рады, что ты вернулся домой, Томми.

— Очень рады, — подхватила ее слова Кэтлин; сказанное ею эхом прозвучало прямо в моем мозгу. Кэтлин тоже поцеловала меня и добавила вслух: — Так вот каков мой престарелый и вечно юный прадядюшка! Том, ты заставляешь меня жалеть, что у меня нет такого сына. Да, не очень-то ты похож на дядю. И я, пожалуй, тебя так больше звать не стану.

— Ладно… да и я не ощущаю в себе никаких Дядюшкиных чувств. Разве что к Молли…

Молли сначала растерялась, а потом захихикала, как девочка.

— Ладно, дядя Том. Я буду помнить о твоих годах… и относиться к ним с уважением.

— А где Вики?

«Я тут, дядя Том… буду — мигнуть не успеешь!»

«Поторопись, малышка».

Кэтлин бросила на меня острый взгляд, но ничего не сказала — уверен, что она подслушала непроизвольно. Впрочем, она тут же ответила вслух:

— Вики спустится через минуту, Том. Надо же ей навести марафет. Ты ведь знаешь, каковы эти девчонки.

Вряд ли знаю, подумал я. Но как раз в это мгновение появилась Вики.

На ее лице не было веснушек, не было и скобок на зубах. И рот не так уж велик: он просто отлично подходил к ее лицу. И морковного цвета волосы, которые так беспокоили ее когда-то, сейчас казались пылающей короной.

Она не теряла времени на поцелуи; просто подошла ко мне, будто мы были совсем одни, взяла мои обе руки и поглядела вверх — в глаза.

«Дядя Том. Том».

«Веснушка».

Не знаю, сколько времени мы изображали из себя мраморные статуи. Наконец она сказала:

«После того как мы поженимся, не будет больше никакой болтовни насчет разделяющих нас световых лет. Понял? Я отправлюсь туда, куда отправишься ты — хоть к заливу Бэбкока, если ты захочешь туда. Но я отправлюсь с тобой».

«Чего? И когда это ты решила выскочить за меня замуж?»

«Ты, кажется, забыл, что я читала в твоем мозгу с тех пор, как была ребенком и делала это куда основательнее, чем ты мог вообразить. Я и сейчас занимаюсь тем же».

«Ну, а как же Джордж?»

«Какой еще Джордж? Это был просто запасной вариант, когда я думала, что ты не вернешься до тех пор, пока я не стану совсем старухой. Забудь о Джордже».

«Идет».

Наше «ухаживание» длилось не больше двадцати секунд. Не отпуская моих рук, Вики сказала вслух:

— Том и я идем в город и там поженимся. Мы хотели бы, чтобы и вы пошли с нами.

Так мы и сделали.