Гражданин мира, или письма китайского философа, проживающего в Лондоне, своим друзьям на востоке

Вот почему во времена варварства и невежества люди создавали себе полубогов и героев. Ведь те являлись людям, преисполненным чрезмерно высокого мнения о человеческой природе, поскольку не знали границ ее возможностей, они являлись людям, охотно верившим в то, что человек способен быть богом, ибо они еще слишком мало знали и о боге, и о человеке. Обманщики понимали, что людям от природы свойственно желание видеть великое в сотворенном из жалкой человеческой плоти, что невежественные народы равно кичатся как сооружением башни до облако] или вечной пирамиды, так и созданием собственного полубога. И то ж самое самодовольство, которое воздвигает колосса или пирамиду, твори кумира или героя. Но хотя дикарь и способен воздвигнуть колосса по, самые небеса, он все же не в силах превознести героя хотя бы на дюйм выше человеческой меры; и тогда он принижает себя самого и простираете; перед идолом ниц.

Стоит человеку усвоить ложное представление о своем достоинстве, как он вступает со своими богами в самое дружеское общение, и люди уже почти ангелы, ангелы — почти люди, и более того, они лишь слуги, которые только и ждут, чтобы исполнить приказания людей. Персы, например, обращаются к своему пророку Али следующим образом[510][511]: «Хвала тебе, о славный создатель, перед коим солнце всего лишь тень. Ты — венец творения господня, царь рода человеческого, великая звезда справедливости и веры. Стихия морская изобильна лишь твоими щедротами. Ангелы небесные пожинают свой урожай в плодоносных садах чистоты твоего естества. Перводвигатель никогда не метнул бы солнечный диск через небесные просторы, дабы зажечь утреннюю зарю, если бы не беспредельная любовь к тебе. Архангел Гавриил — вестник истины — целует на заре порог твоей обители. Если бы существовало место более высокое нежели вознесенный надо всем сущим престол господень, то я сказал бы, что это место твоего пребывания, о повелитель верующих! Гавриил, со всей его мудростью, всего лишь ученик в сравнении с тобой». Вот так-то друг мой, люди считают возможным обращаться с ангелом. Но если в самом деле есть высшие существа, то с какой презрительной усмешкой должны они внимать песнопениям ничтожных смертных, льстящих друг другу подобным образом, или взирать на существа, которые дерзко претендуют на божественную власть лишь потому, что они понятливее обезьян и деятельнее устриц, на эти песчинки, на этих жалких обитателей атома, притязающих на роль зиждителей вселенной. Сколь, милосердны должны быть небеса, если они не обрушивают свои громы и молнии на виновных. Но небеса милосердны, они с состраданием взирают на безрассудства людей и не хотят губить существа, созданные их любовью.

Обычай создавать полубогов распространен лишь среди варваров. Что же до народов просвещенных, то я не знаю ни одного, — который воздавал бы божеские почести простому смертному, так как люди просвещенные слишком хорошо видят слабости человека, чтобы считать его наделенным божественной властью. Правда, они верят подчас в чужих богов или в богов своих предков, но только потому, что несовершенства их давно забыты и сохранились лишь предания об их могуществе и сотворенных ими чудесах. У китайцев, к примеру, никогда не было своего божества; идолы, которым и по сей день поклоняется простонародье, были заимствованы у соседних варварских племен[512]. Римским императорам, требовавшим божественных почестей, доказывали кинжалом, что они смертны[513]; и даже Александр Македонский, который среди варваров почитался божеством[514], так и не сумел внушить образованным соотечественникам веру в свою божественность. Лакедемоняне[515] язвительно ответили на притязания Александра следующим саркастическим законом:

Ει 'Αλέξανδρος ζοολέται είναι θεός, θεός έστω[516][517]

Прощай!

Письмо CXVI [Является ли любовь естественной или вымышленной страстью.]

Лянь Чи Альтанчжи — Фум Хоуму, первому президенту китайской Академии церемоний в Пекине.