Гражданин Винс

Он уходит в туалет, чтобы остаться в одиночестве, как часто теперь поступает. Снимает ботинки и неподвижно стоит перед зеркалом, всматриваясь в чужое бледное лицо: русые волосы поседели, и весь он словно тает — улыбка 1976 года давно померкла, уголки глаз опустились. Он открывает горячую воду. Там, за стеной, комната наполняется звуками шагов и приглушенных голосов… встревоженным переглядыванием. Уходя оттуда, он понимал, что у них только одна тема для дискуссии: как обуздать его, как отвлечь от вредных инстинктов. Он знает, какие чувства скрываются за внешним почтением. Давным-давно они убедили его в том, что он недостаточно тверд, недостаточно решителен, слишком религиозен. Давным-давно они убедили его в том, что не могут позволить ему доброжелательное простодушие — его упрямое убеждение в одном: делай все, что в твоих силах, и мир станет лучше. Он сам себе злейший враг.

Теперь он с ними согласен: их долг — защищать его от него же. Их общий враг смотрит на него из зеркала. От горячей воды поднимается пар. Он кладет бумаги для брифинга на тумбочку и подставляет руки под кран, держит их сколько может вытерпеть, радуясь хоть какому-то физическому ощущению, отвлекающему его от собственных мыслей.

— Ой! — Он трясет красными ладонями и ждет, что кто-нибудь войдет, услышав его возглас.

Это временное одиночество доставляет ему какое-то неестественное удовольствие. Он никогда не бывает в одиночестве, но тем не менее всегда один… и чем больше народу в комнате, тем более он одинок. Он проводит теплыми мокрыми руками по лицу. А потом… если все провалится… что тогда? Гольф? Пойти на телевидение? Вернуться домой? Что делают люди, когда это заканчивается? Когда взобрался сюда и тебя отправили обратно — несолоно хлебавши. Временами он забывает, что речь идет и о нем… о его жизни, о том, что в основе дела стоит человек. Каделл[27] в результате опросов получит новую кучу чисел и скажет будничным тоном, что по-прежнему остра основная проблема: люди так и не полюбили его. Не его администрацию или полицию, а его самого. Остальные в комнате будут кивать и делать пометки в блокнотах, будто разговор идет о тарелке супа или телепрограмме, и он последует их примеру, но внутри поднимется голос, слабый, но настойчивый: «Подождите! Это же Я! Они не любят МЕНЯ!» Вот удивительная вещь: опросы показывают, что он лучше своего оппонента, умнее, более склонен к сочувствию и менее способен втянуть их в катастрофическую войну… и все равно им подавай того, другого.