Гражданка Иванова, вас ожидает дракон

Хрустнув костяшками пальцев, повертев шеей, словно она затекла, лорд Солеро Драгон вдруг начал меняться — по коже пошли пятна, напоминающие змеиный рисунок.

— Вот только не надо нас пугать, — сказал тот Фольк, что еще стоял на веранде. Именно на нем, как на настоящем герцоге сосредоточил внимание Солеро. Герцог ни за что не позволил бы исполосовать кожу пошлым рисунком, это считалось привилегией низшего класса.

Дядя хищно улыбнулся, когда второй Фольк схватился за пуговицу рубашки.

— Не успеешь… — прошипел он, обладая телом, еще сохранившим правильные конечности, но с головой ящера. В непомерно раздутой груди Солеро клокотал огонь, а за спиной лихорадочно тряслись зачатки крыльев, которые разворачивались точно первые весенние листочки. — Ис-пе-пе-лю!

— Фу, какая гадость, — произнес Индис, отхлебывая из бокала. — Никогда не любил смотреть, как идет превращение в дракона.

— Ха-а-а-а! — выпустил Солеро первую, самую мощную струю огня, но на удивление не попал, хотя видел, как расширились от ужаса глаза племянника.

— Охолонись, — проворчал кто-то сильный, кто вцепился когтями в недоизмененное тело и, вздернув на головокружительную высоту, поболтал из стороны в сторону, уклоняясь от острых зубов чудовища.

Море встретило Солеро бурно. Закружило недоящера, стукнуло об скалу и потащило на дно. Голова дракона оказалась слишком тяжела, чтобы хилые руки смогли выгрести наружу.

Как не раз убеждались предки рода Хариим, не все члены рода драконов, сброшенные со скалы, успевали за время падения обратиться в ящеров.

— Выплывет? — Индис обсасывал косточку оливки. Стоя у края обрыва, он с любопытством наблюдал за пенными волнами, которые, если смилостивятся, вынесут Солеро на камни.

— Навряд ли, — Аравай-аба быстро растирался полотенцем. Замерз, пока скрывался за струями водопада. Это Индис отказался входить в холодную воду и поджидал убийц за валуном, а гоблин предпочел быть ближе к Фольку.

— Спорим, что он нам еще попортит кровь? — эльф выплюнул косточку и проследил, как она меняет траекторию полета, ударяясь о камни. — На пятьдесят тысяч драков.

— Откуда у тебя столько? — удивился Аравай. — Недавно и двух не было.

— Фольк премию выдал.

Гоблин задрал в небо голову и погрозил краснокрылому дракону кулаком. Тот лишь сделал кульбит в воздухе

— Зря сердишься. Он тебе тоже отправил. Завтра посмотри счет, — эльф прищурил один глаз. — Ну так что, спорим?

— Нет, — гоблин сплюнул в море. — Этот подлец, как пить дать, всплывет. Не сейчас, так потом. Что метаморфу превратиться в рыбку?

Тот Фольк, что стоял на веранде, подошел к друзьям и обнял их, провел рукой по мощной спине гоблина.

— Хочь, кончай меня лапать, — дернул плечом Аравай. — Ты бы лучше пошел и посмотрел на пруд в Малой Руссее. Вдруг отыщешь свою богиню там.

— Завтра же с утра отправлюсь. Вот провожу Фолька и Василису, и пойду глянуть, что за Застава там образовалась.

— А Фольк никуда не едет, — Индис сожалением взглянул на пустой бокал. Чтобы не таскаться с ним, и его зашвырнул в море. — У нас здесь дел полно. Это он Солеро подталкивал к решительным действиям. Мол, или сейчас, или неизвестно когда.

— И дядя клюнул, — подытожил Хочь, становясь самим собой. Костюм, что только что ладно обнимал сильное тело, висел на худосочной фигуре сдувшимся шариком.

Дракон в небе, сложив крылья, сиганул в море.

— Пойдем. Фольк с другой стороны вынырнет. Он там оставил одежду.

Глава 46, заключительная, в которой развязываются последние узелки

Герцог Хариим стоял, плечом облокотившись о дверной косяк, и наблюдал за Василисой. Она в белом платье, румяная от смущения и счастья, слушала добрые пожелания. Еще нет и намека на живот, а в ней уже чувствовалась будущая мать.

Фольк не знал, любил ли он когда-нибудь так сильно, как сейчас. Все бывшие любовницы, хоть и оставили след в его жизни, отошли в тень, сделались почти забытыми, со стершимися чертами лица. Он был благодарен им за науку, ведь с каждой из них постигал азбуку любви, алгоритм отношения с женщиной. Но появилась Василиса и все вокруг осветила внутренним светом.

Лорд Ракон не мог определенно сказать, за что полюбил ее. Наверное, за бесхитростность, даже за наивность, за веру в хорошее, за сомнения, что до сих пор бродят в ее голове и требуют ответа.

Увидев рисунок на спине Фолька накануне праздника, Василиса фыркнула:

— Тату? Фу, как пошло!

— Зато я теперь один такой, меня не подделаешь. Не каждому опытному мастеру удастся так передать твою красоту.

— Как «так»?

— Смотри, если я сведу лопатки, твое лицо нахмурится, а если выгну спину — вытянется от удивления.

Фольк пошевелил плечами, чтобы нарисованная Вася подергала бровями.

Герцог Хариим улыбнулся. Доверчивая. Не знает, что рисунок будет держаться до тех пор, пока Фольк не превратится в дракона.

Заметив сына, ему помахала мать. Леди Драгон смирилась с выбором Фолька и обещала ни словом, ни действием не обижать сноху. Иначе ей доступ на остров будет закрыт.