Гражданка Иванова, вас ожидает дракон

— Тс-с-с! — Василиса закрыла рот подруги пальцем. — Тут не так все просто.

— Я знаю, что между вами что-то происходит. О вас уже говорят на кухне.

— Что о нас можно говорить?

— Что до недавнего времени он почти каждую ночь проводил в твоей комнате…

— Я нэнни, подруга. Запомни, — Василиса приподняла забрало, чтобы глотнуть воздуха, который внезапно кончился. — И что бы вокруг ни говорили, я не сделала ничего предосудительного.

Произнесла и тут же закрыла забрало. Подруга не должна видеть, как ярко загорелись у Василисы щеки. Купание в водопаде, нескромные желания, вытребованные поцелуи трудно назвать целомудренными поступками.

— Я все еще девственница, — это был последний аргумент. Последний бастион, который еще не пал. — И если я перестану ей быть, то никогда не буду настаивать, чтобы ко мне обращались как к нэнни.

— Ну и хорошо, — ахтыбаораниха выдохнула с облегчением. — Ты же понимаешь, что ни один из них не возьмет тебя замуж? Уж лучше выбрать кого-нибудь равного. Как ты относишься, например, к кучеру? Вполне себе симпатичный.

— А как же свет, который отличает меня от рабыни?

— Магический свет вызывает лишь интерес господ, но никак не желание вести под венец. А кучер может. Я уже не раз замечала, как Витал на тебя смотрит.

— И как Витал на меня смотрит? — Вася нахмурилась. Кучер был единственным человеком, кто знал, что именно она находилась в карете герцога после Забега, да и сегодня видел, что под шлемом скрывается никто иной как «нимфа» — эту легенду Василиса не спешила развеивать.

— Стоит тебе попасться ему на глаза, как он замирает. Не доносит ложку до рта, или так и стоит, задрав вилы с клоком сена.

— Спасибо, Мари. Я пригляжусь к кучеру.

«Обязательно пригляжусь. А то как-то странно все это».

— Да, он добрый малый!

Василиса потопала по лестнице вверх. Подруга развернулась и пошла в обратную сторону.

— А костюм утки обязательно принеси. Вдруг пригодится! — Вася свесилась через перила. Улыбающаяся подруга тут же показала свое лицо.

— А здорово ты ввалилась на кухню в костюме божественной охотницы. У всех челюсти так и расхлопнулись. Небось, до сих пор гадают, кто же прячется за забралом. Я ведь так и не открылась в прошлом году, что золотой наряд мой.

* * *

— Говорят, ты все же выбрала костюм утки? — Хосефина села на кровать и положила между собой и Василисой сверток, перевязанный серой лентой. Ей не понравилось настроение подопечной: та вся сникла, руки устало свешены между острых коленок, золотая ткань юбки смялась и оголила ноги чуть ли не до бедер. — «Панталоны закатала или надела свои бесстыжие трусы? — нэн пытливо осмотрела фигуру Василисы. — А ведь девочка похудела. Почему я раньше не замечала?»

— Да. Мне в самый раз.

— Ну и правильно. Нечего ходить в костюме охотницы. Марисоль гораздо ниже тебя, поэтому на ней смотрелось не так вызывающе.

— Так вы знали?

— А кто, ты думаешь, помогал ей с золотой краской для лат? Хотите или нет, вы все выдаете себя, прибегая ко мне то за кружевом, то за лентой. Одна ты так и не пришла.

— Теперь вам ни в жизнь не догадаться, кто скрывается под этим невзрачным платьем, — Вася грустно улыбнулась, развязывая ленты свертка. Чепец с глупыми круглыми глазами, на сильно выступающем «козырьке» нарисованный нос, а на лице сетка, украшенная редкими перьями, отчего шея у утки (или все же у гусыни?) получалась непропорционально длинной.

— Кто надо, всегда догадается, — закончила разговор экономка, тяжело поднимаясь с кровати. Последние часы перед балом давались ей нелегко. Ответственность, капризы гостей, излишняя требовательность матушки хозяина, бестолковость слуг. Учи их, учи, а все равно где-нибудь да подведут.

— А кому надо? Кучеру? Эльфийскому принцу? Или, может, Аравай-абе? Он говорил, что может пристроить меня в свой гарем. Чем не карьера? От рабыни герцога до любовницы гоблина.

— Почему кучеру? — нэн остановилась, выделив из всего списка кандидатов только Витала. Ее глаза тревожно блестели. — Ты с ним поосторожней. Он вроде и тихий, но очень опасный. Наш кучер — оборотень и у милорда вроде телохранителя. Если ему кто не по нраву, в бешенстве может и разорвать.

— Говорят, он посматривает на меня, — тут уже не до шуток. Быть убитой оборотнем из-за косого взгляда на его хозяина — последнее дело.

— Ох, час от часу не легче.

— А он какой оборотень? Настоящий? Или типа дракона?

— Нет, драконы у нас только из благородных родов. Этот же двухметровый волк. Я видела, как он обернулся в момент атаки. Тогда я только-только заступила на службу в замке, а тут контрабандисты…

— Это их черепа на склоне горы?

— Их. Жутко было на ту кровавую бойню смотреть. Сначала я испугалась за герцога, потом уже за тех несчастных, кому Витал с хозяином головы поотрывали. Я тогда на башне Молчания пряталась.

— Это которая самая высокая?

— Она. Все остальные сам дракон в ярости порушил. Если бы не Аль-лель, который прибежал за мной, эту бы та же участь постигла. Потом, конечно, все отстроили…

Впечатленная рассказом, Василиса поклялась себе, что при оборотне будет вести себя милой девочкой. Мало ли что в голове у волка.