Гражданская игра

— У них нет связи, — пробурчал Пётр. — ГПУ пускает агентов в расход, не сообщая, как это будет сделано.

— Не может быть! — воскликнул Джонсон.

— Неприятно, зато развязывает руки, — сказала Мария. — Действуем по обстановке и как вздумается.

— И как же вам «думается»? — поинтересовался Юрий. — Что вы сделаете, когда узнаете о бомбардировщике с атомной бомбой на борту?

— Мы взорвём его, — заверила Мария. — В Мегасоце действует мощное подполье. У нас есть возможность сообщить о бомбе на Родину.

— Какая-такая «возможность»? — удивился Джонсон. — Интернета нет, мобильной связи нет… радиорубка «Аркадии» уничтожена.

— У нас свой резидент у шаромыжников. По мобиле свяжемся с Парижем, а он транзитом отправит сообщение подполью. Они справятся.

— Как такое возможно? — недоверчиво насупился Юрий. — Самолёт, возможно, уже летит. Как ваше подполье организует диверсию на улетевшем самолёте?

— Или ваше подполье располагает зенитно-ракетным комплексом? — хохотнул Джонсон.

Даже Пётр улыбнулся:

— И системой наведения за тысячу миль от старта.

— За помощь лучше благодарить, а не обсуждать тактико-технические характеристики руки дающего, — сказала Мария. — Если по второй части вопросы исчерпаны, предлагаю вернуться к первой теме: если не мы, то кто? Получается, что на корабле действует ещё одна группа, пятая. Неужто нет идей, кто бы это мог быть?

— Идеи, может, и есть, Мария, — хитро улыбнулся Юрий. — Вот только какой смысл ими делиться? Спасение судна — задача общая. Но бленкер по-прежнему один. И если Джонсон принесёт вам деньги, то я не понимаю, почему вас интересует прибор. Вы его уже продали.

Он отключился первым. Пётр и Джонсон ещё какое-то время спорили о прослушке, но через минуту экран полностью очистился.

— Твари! — Мария хлопнула ладонью по столу. — Скоты! А в благодарность за спасённую жизнь вернуть бленкер слабо?

— Мы пока ещё никого не спасли, — напомнил я. — Кроме того, они скажут, что мы спасали не «Аркадию», а себя. Так что этот аргумент заведомо проигран. И мы действительно продали бленкер. Можем успокоиться.

— Ты за кого играешь, Макс? — она неприятно сощурилась. — Во-первых, нет товара, который нельзя продать дважды. А во-вторых, у нас задача не продать прибор, а уничтожить Запад.

— Какой смысл уничтожать Запад, если мы собираемся в нём жить? Вдобавок, с большими деньгами?

— Будем жить со скелетом царевича в шкафу?

— И с дважды проданным бленкером. И, если тебе интересно, мне приятно, что я своими руками задавил кого-то из дома Романовых. Буду рад любому продолжению этой темы. До полного исчезновения рода…

Она смотрела с удивлением.

— Классовая ненависть?

— Ненависть к семье, которая погубила будущее. Мне противно, что я дышу с ними одним воздухом. Хозяева жизни… чтоб они сдохли!

Мария подняла руку.

— Довольно. Будем считать, что я поняла. Что дальше, командир?

— Что ещё за подполье? Объяснишь?

Она пренебрежительно отмахнулась:

— Спецглавы приёмов девиации прикрытия. Это четвёртый курс, Макс. Вы ещё не проходили. Прорехи легенды рекомендуется штопать ссылками на подполье.

— То есть, никакого подполья нет, и нам действительно осталось жить пять-шесть часов?

— Нужно эффективно распорядиться этим временем, — озабоченно сказала Мария. — Если самолёт прилетит, выйдем на палубу, и всё закончится быстро и почти безболезненно. При любом другом варианте, бленкер должен вернуться в каюту. Сюда, — она показала пальцем на пол у своих ног. — Пока противник деморализован и паникует, мы спокойно решаем свои проблемы. Как будем действовать?

— Ты спокойно сидишь у компьютера, а я с ещё большим спокойствием ищу бленкер.

— Почему не наоборот?

— Потому что ты лучше справишься с компьютером, знаешь несколько языков, и быстрее отличишь спектакль от реальной информации.

Она задумчиво покрутила прядь волос.

— Я буду заперта в каюте, а ты будешь гулять по пароходу?

Почему-то показалось, что она радуется моему предложению. Следовало насторожиться, но ближайшие задачи казались важнее:

— Примерно как в первую половину рейса, только поменяемся местами…

В дверь постучали.

— Кажется, наши деньги принесли, — сказал я. — Тебя не смущает, что, скорее всего, они все уже меченые?

— У тебя здоровая пролетарская паранойя, — сказала Мария. — Ступай, ищи бленкер, а я постерегу наше богатство.

13. Мозговой центр

Диссиденты времени не теряли. Об этом «плакали» стены пропаренной душевой и капали мокрые простыни, развешанные для просушки в коридоре, — наверняка их использовали вместо полотенец. Мои «беглецы» в белых, ломких от крахмала халатах собрались перед громкоговорителем. Передавали десятичасовые новости.

Диктор драматическим баритоном рассказывал о западных наймитах, подло потопивших миролюбивую подводную лодку вдали от родных берегов.