Гражданская кампания

– Судя по вашим словам, Формюир очень обеспокоен финансовыми и экономическими проблемами. – Далеко не сразу после рождения Никки она задумалась, не потому ли Тьен настаивал на старом способе, что он значительно дешевле. Аргумент «нам не придется ждать, пока мы сможем себе это позволить» был для Катрионы очень весомым. Мотивации Формюира явно не только генетические, но и экономические: в конечном итоге прибыль для его округа, а следовательно, и для него самого. В дальнейшем этот техно-гарем обеспечит графу навар в лице ста восемнадцати налогоплательщиц, да еще вкупе с мужьями, которых, как наверняка планировал Формюир, дочери притащат в его владения. – Девочки на самом деле – признанные бастарды графа. Уверена, я где-то читала… Кажется, в Период Изоляции императорские и графские незаконнорожденные дочери должны были получать от своих высокородных отцов богатое приданое? И для этого требовалось императорское дозволение. Приданое было почти равнозначно официальному признанию. Могу поспорить, тетя Фортиц знает все исторические эпизоды, включая случаи, когда приданое приходилось отбирать силой. Разве императорское дозволение не равнозначно императорскому приказу? Не может император Грегор приказать Формюиру дать девочкам приданое… очень богатое?

– Ух ты! – Глаза лорда Форкосигана восторженно блеснули. – Ого! – На его губах зазмеилась ехидная улыбочка. – Ну просто очень богатое. Ну надо же! – Он поглядел на Катриону. – По-моему, госпожа Форсуассон, вы только что подсказали возможный выход. И я, безусловно, как можно быстрее подкину эту мысль Грегору.

Сердце Катрионы забилось при виде его восторга. Как бы то ни было, в ответ на ее улыбку он улыбнулся еще шире. Оставалось только надеяться, что ей удалось хоть немного облегчить Форкосигану вызванную припадком мигрень. В соседней комнате забили часы. Катриона бросила взгляд на свои. Господи, неужели уже так много времени?!

– Ой, мои рабочие прибудут с минуты на минуту! Лорд Форкосиган, я вынуждена откланяться!

Она поспешно поднялась и вежливо попрощалась с лордом Марком. Пим с лордом Форкосиганом сопроводили ее до двери. Форкосиган по-прежнему был очень напряжен. Интересно, какую боль он пытается скрыть? Он пригласил ее заходить в любой момент, если возникнут хоть малейшие вопросы или ей что-то понадобится, отправил Пима показать, куда складывать дрова, – и остался в дверях, глядя им вслед, пока они не скрылись за углом огромного дома.

Катриона обернулась.

– Не слишком хорошо он сегодня выглядит, Пим. Вам действительно не стоило позволять ему вставать с постели.

– Знаю, мэм, – сурово согласился Пим. – Но что может сделать ничтожный оруженосец? Я не имею права нарушать его приказ. Кто ему действительно нужен, так это человек, который станет о нем заботиться, но не потерпит его глупых выходок. Подходящая леди Форкосиган решила бы эту проблему. Только ни одна из этих застенчивых юных простушек, которые нынче в моде у молодых лордов, ему в жены не годится – такую он мгновенно подавит. Нет, лорду Форкосигану нужна взрослая женщина, способная дать ему отпор. – Пим виновато улыбнулся.

– Полагаю, вы правы, – вздохнула Катриона. Она никогда не задумывалась, как выглядят брачные игры форов с точки зрения оруженосцев. Может, Пим намекает, что его господин положил глаз на такую юницу, и слуги беспокоятся, что это своего рода мезальянс?

Пим показал ей поленницу и внес довольно толковое предложение устроить поблизости для лорда Марка компостную кучу, заверив, что тут она будет куда уместней, чем в гараже. Поблагодарив его, Катриона устремилась к въездным воротам.

Юницы. Что ж, если в наши дни фор хочет жениться на женщине своего круга, ему приходится искать кандидатуру среди молодняка. Форкосиган, впрочем, не производил впечатления человека, который будет счастлив с женщиной, не соответствующей его интеллектуальному уровню, но разве у него есть выбор? Теоретически любая женщина, у которой хватит мозгов заинтересовать его, не может оказаться настолько глупа, чтобы отвергнуть его из-за его физических… Это не мое дело! И уж совершеннейшая глупость выходить из себя при мысли о какой-то воображаемой юной девице, наносящей Форкосигану тяжелое оскорбление из-за его физических изъянов. Полный абсурд!

Катриона твердо зашагала вперед, чтобы проследить за выкорчевыванием гнилого дерева.

Марк не успел даже дотянуться до кнопки комма, как братец, рассеянно улыбаясь, вновь вплыл в библиотеку. А Майлз собрался было с размаху плюхнуться в кресло, но передумал, осторожно опустился на сиденье, повел печами, словно желая размять затекшие мышцы, откинулся на спинку и вытянул ноги. Потом взял свой недоеденный кусок хлеба и жизнерадостно заметил:

– По-моему, все прошло хорошо, а?

И откусил хлеб.

Марк с сомнением уставился на братца:

– Что прошло хорошо?