Гражданская война

Иосиф Виссарионович Сталин на открытие РНИИ решил приехать лично. Идея собрать воедино ученых, занимающихся исследованием реактивного движения, висела в воздухе, за это ратовал арестованный товарищ Тухачевский. Конечно, то, что он арестованный — это плохо, но, если он вносил здравые идеи, так почему эти идеи должны быть отвергнуты? Но вот история этого института была известна, как известны те споры и скандалы, которые это научное учреждение компрометировали в глазах руководства. Научные работники люди увлекающиеся, а у государства нет денег, чтобы все их хотелки обязательным образом исполнять. В зале собрались многие специалисты, которые составят гордость советской науки. Вот только как бы им мозги на место вставить, особенно молодежи? И всё-таки, какие имена! Я просто обалдел от такого количества талантливейших людей на квадратный метр небольшого актового зала, в котором проводилось торжественное собрание. В президиуме кроме Сергея Павловича Королева (он руководил ГИРДом) и Ивана Терентьевича Клеймёнова (руководителя ГДЛ) были Сталин, Ворошилов, Молотов, Орджоникидзе и Киров. В зале сидели Борис Михайлович Слонимер, Андрей Григорьевич Костиков, Валентин Петрович Глушко, Георгий Эрихович Лангемак, Арвид Владимирович Палло, Евгений Степанович Петров, Юрий Александрович Победоносцев, Роман Иванович Попов, Михаил Клавдиевич Тихонравов, Фридрих Артурович Цандер, Евгений Сергеевич Щетинков, Леонид Эмильевич Шварц, Леонид Степанович Душкин, Ари Абрамович Штернфельд.

Надо сказать, что среди них присутствовали несколько человек, которых в моей истории при создании НИИР не было. Слонимер, Палло, Лангемак появились в моей подсказки, а по поводу Ари Абрамовича Штерфельда была проведена целая операция, небольшая, но тем не менее. Ари Штернфельд родился в небольшом старинном польском городе Серадзе, недалеко от Лодзи. В 1924 году он уезжает во Францию, получает образование в институте Электротехники и Прикладной Механики в Нанси, потом в 1928 году поступает в докторантуру Сорбонны, где работает над диссертацией на тему космических полётов. В 1929 году ступает в переписку с Циолковским. Но в 1931 году ему очень твердо намекают, что тема его диссертации слишком далека от реалий современной науки и предлагают сменить ее тему. В августе 1932 года он возвращается в Лодзь, где пытается продолжить работу над диссертацией, которая вырастает в монографию. И тут он получает в сентябре приглашение в Советский Союз для продолжения своих исследований. Семья? Его жена, Густава Эрлих из Лодзи член коммунистической партии Франции, самого Ари идеи социализма и равных возможностей всех людей сильно привлекают. Он дает согласие и в ноябре приезжает в СССР. Первым делом с женой посещают Калугу, точнее, Константина Эдуардовича Циолковского, затем оформляет патенты на робота-андроида, который должен помочь в исследованиях космоса, еще два изобретения в механике, а тут и создании Реактивного института подоспело. Опять- таки мне было приятно, что он приехал в СССР и принял решение остаться тут раньше, чем в ТОЙ истории, почти два года в Лодзи он заканчивал вычисления, имея под рукой только логарифмическую линейку. И это при том, что в Сорбонне он имел возможность пользоваться электрической счетной машиной. Кстати, Циолковский тоже здесь. Он сотрудником НИИ не будет, но получил приглашение, подписанное лично Сталиным и на открытие института не приехать не мог, хотя и здоровье его было откровенно говоря не очень. Но встречали его очень тепло, особенно Королёв и Штернфельд.

И вот слово предоставляют товарищу Сталину. Он подходит к трибуне. Зал мгновенно затихает.