Гражданская война. Генеральная репетиция демократии

«Положение становилось грозным и требовало мер исключительных. Для подавления восстания пришлось, невзирая на серьезное положение фронта, снимать с него части и использовать все резервы. В районе Волновахи сосредоточены были Терская и Чеченская дивизии и бригада донцов. Общее командование этими силами было поручено генералу Ревишину, который 13 (26) октября перешел в наступление на всем фронте. Наши войска в течение месяца наносили удар за ударом махновским бандам, которые несли огромные потери и вновь пополнялись, распылялись и воскресали, но все же катились неизбежно к Днепру. Здесь у никопольской и кичкасской переправ, куда стекались волны повстанцев в надежде прорваться на правый берег, они тысячами встречали смерть…»

(А. И. Деникин)

Но на правый берег белые не сунулись.

Ловушка

В итоге Махно получил под контроль территорию в излучине Днепра, примерно по линии Екатеринослав — Александровск (Запорожье) — Кривой Рог — Никополь, и стал на ней осваиваться. Не остановился на отдых, а именно начал осваиваться, всерьез и надолго. Территория получила название «Южноукраинская трудовая федерация».

Зачем ему это было нужно? А вот поди пойми. Видимо, батьке все же очень хотелось реализовать свою мечту о «вольных Советах». Заметим, кстати: сам факт его остановки свидетельствует о том, что Махно не сомневался — красные разобьют Деникина. Речь идет именно о вере. Ведь конец октября 1919 года — это как раз время самых свирепых боев под Орлом-Кромами, и еще никто не знал, чья возьмет. Да и что вообще мог знать Махно о положении на фронте? Белые газеты, разумеется врали, как всегда на войне. Но в случае победы белых затея с «анархистской территорией» не имела смысла. Так что, скорее всего, был расчет: поставить подошедших красных перед фактом.

В листовке махновского Реввоенсовета говорилось:

«Ваш город занят революционной повстанческой армией махновцев. Эта армия не служит никакой политической партии, никакой власти, никакой диктатуре. Напротив, она стремится освободить район от всякой политической власти, от всякой диктатуры. Ее задача — охранять свободу действий, свободную жизнь трудящихся от всякого неравенства и эксплуатации».

Красивые слова, конечно, говорили все. Но вот грабежи были запрещены батькой под угрозой расстрела. Точнее, грабеж проводился в лучших традициях большевиков — централизованно. Для начала махновцы изъяли деньги из банков, затем — ценности из ломбардов, что было куда серьезнее. Деньги, как уже неоднократно говорилось, являлись тогда сомнительной ценностью, а вот золотые побрякушки… В ломбардах их скопилось очень много — жители попрятали их там от «белых освободителей». Заодно махновцы наложили на местную буржуазию контрибуцию в 50 миллионов рублей.

Как бы то ни было, но определенный порядок поддерживался. Хотя… тут стоит рассказать о махновском понятии правосудия. Как мы помним, у большевиков оно было весьма своеобразным — особенно если учесть трибуналы. Но махновцы пошли дальше. Анархисты отрицали любуюсудебную систему. В декларации Реввоенсовета повстанческой армии сказано: «Истинное правосудие должно быть не организованным, но живым, свободным, творческим актом общежития». Что-то знакомое? Правильно. Это называется суд Линча. Екатеринославская «федерация» прожила недолго — а то интересно, как бы это работало на практике.

Что касается собственно армии, то там было все суровее. Пить запрещалось вообще.Под угрозой расстрела. Такого не было ни у белых, ни у красных.

…А Махно носился с идеей «Съезда вольных Советов». Правда, тут возникли сложности. Рабочие ее в упор не понимали — особенно железнодорожники. Им было не очень ясно, как можно организовать производство методом «свободной федерации». Но Махно слабо разбирался в том, что представляет из себя промышленность — как, впрочем, и большинство более образованных анархистов.