Гражданская война. Миссия России

– Пишут мне, что теперь, после польской войны, послали его служить в Туркестан, – все рассказывала Женя.

– В Туркестан!? Ну, там не так опасно, как на польском фронте. Хотя… Все равно, молодец Усачев! Выжил! Вывернулся!

Он вскочил со стула. Подхватил жену на руки, сильно сжал, обнимая ее.

– А вот теперь будь нежнее, полегче со мной!.. И это – вторая моя новость. Не праздная я, – негромко промолвила она, показывая ему жестом, чтобы он выпустил ее, и всматриваясь в его расширенные, изумленные и наполняющиеся торжеством глаза.

– Давно? – осипшим от удивления и некоторой радостной растерянности голосом, тихо спросил Кирилл.

– Третий месяц разменяла. Теперь вас, точнее, нас, Косминых-Изгнанниковых, больше будет.

– Милая моя! Желанная! – уже нежно охватывая ее за плечи, произнес он.

– Пусти меня, дорогой. Тошнит, нехорошо. Не хотел пить чай, теперь наливай сам.

* * *

В Восточной Бухаре расположил свои войска бывший военный министр Османской империи и каратель армянского народа Энвер-паша. Ставка его находилась в кишлаке Кофрун, где он начал формирование регулярных частей. Отсюда он распространял многочисленные фирманы, то есть манифесты, которые призывали «правоверных» к свержению сатанинской власти и объединению под зеленым знаменем ислама. Через верных прислужников Энвер усиленно распространял слухи, что к нему на помощь идет кавалерия англичан и многочисленные полки турецких добровольцев с артиллерией на боевых слонах. Военному специалисту было ясно, что слоны совершенно непригодны для военных действий в горах. Но чем невероятнее были слухи о слонах, тем настойчивее их повторяли: ведь и Александр Македонский, по преданию, пришел в Среднюю Азию со слонами, а чем Энвер-паша хуже самого Македонского?

* * *

Моряки и рабочие Кронштадта добивались открытых и гласных переговоров с большевистским руководством. Однако позиция последнего с самого начала событий была однозначной: никаких переговоров или уступок, мятежники должны сложить оружие безо всяких условий. Парламентеров, которые направлялись восставшими, арестовывали – так, делегация кронштадтских моряков, прибывшая в Петроград для разъяснения требований матросов, солдат и рабочих крепости, была арестована. Восставшие были объявлены «вне закона». Последовали репрессии в отношении родственников руководителей восстания. Их брали в качестве заложников. В числе первых была арестована семья бывшего генерала Козловского. Вместе с ними были арестованы и сосланы в Архангельскую губернию все их родственники, в том числе и дальние. Брать заложников продолжали и после того, как Кронштадт пал. Арестовывали родственников руководителей ВРК и военных специалистов, которые ушли из Кронштадта в Финляндию.

Петроград и Петроградская губерния были объявлены на осадном положении уже 2 марта. В ответ 3 марта в крепости был образован «штаб обороны», который возглавил бывший капитан Е. Н. Соловьянинов. В состав штаба вошли военные специалисты: командующий артиллерией крепости, бывший генерал А. Р. Козловский, бывший контр-адмирал С. Н. Дмитриев, бывший офицер генерального штаба царской армии Б. А. Арканников. 4 марта Комитет обороны Петрограда предъявил Кронштадту ультиматум. Восставшие должны были либо принять его, либо отклонить и сражаться. В тот же день в крепости состоялось заседание делегатского собрания, на котором присутствовали 202 человека. Было решено защищаться. По предложению Петриченко состав ВРК был увеличен с 5 до 15 человек.

Гарнизон крепости Кронштадт насчитывал 26 тысяч военнослужащих, однако следует отметить, что в восстании участвовал не весь личный состав гарнизона. 450 человек, отказавшиеся примкнуть к восстанию, были арестованы и заперты в трюме линкора «Петропавловск». С оружием в руках на берег в полном составе ушла партийная школа и часть матросов-коммунистов. Имелись и перебежчики. Всего до начала штурма крепость покинули более 400 человек.

5 марта 1921 года приказом Реввоенсовета Республики № 28 была восстановлена 7-я армия под командованием М. Н. Тухачевского. Этому командарму предписывалось подготовить оперативный план штурма и «в кратчайший срок подавить восстание в Кронштадте». Штурм крепости был назначен на 8-е. Именно в этот день после нескольких переносов должен был открыться Х съезд РКП(б). Это было не простое совпадение, а продуманный политический расчет. Сжатые сроки подготовки операции диктовались и тем, что ожидаемое вскрытие Финского залива могло существенно осложнить взятие крепости.