Гражданская война (СИ)

«А вот мы можем окончательно сгореть… — вновь вернулся к своим «баранам» император Вильгельм. — Англичане нас постараются расчленить на несколько кусков, чтобы германия больше не могла с ними конкурировать на мировом рынке своими более качественными товарами… Даже Николая, официально признавшего себя не Романовым, а Гольштейн-Готтороп, у большевиков для этого как-то вызволили, плюс претендентов на иные германские земли где-то отыскали…»

Генералы, сменяя один другого, продолжили что-то говорить, шоркая указкой по карте отмечая выстроенные дополнительные рубежи обороны, их характеристики, какие дополнительные средства смогли изыскать: пушки, снаряды, самолеты и танки, но все это проходило фоном. Как ни пытались генералы вывернуть ситуацию пытаясь уверить, что положение хоть и тяжелое, но не безнадежное, дескать и из худших передряг выбирались, но император видел, что двух одновременных ударов с юга и запада они не выдержат и это вгоняло его в тоску.

«Без божественной помощи нам из данного положения не выкарабкаться», — вдруг подумал Вильгельм.

И он, прикрыв глаза и сложив руки, под удивленные взгляды генералов, взмолился истово, как никогда еще в своей жизни не молился.

Удар Антанты был страшен, просто чудовищен по своей мощи.

Первую линию обороны, самую хорошо оснащенную, снесли одним артиллерийским огнем сосредоточив на одном километре фронта больше сотни орудий. За две недели артподготовки ее просто перепахали десятками миллионов снарядов, истратив не нее две трети своего накопленного боезапаса, но иначе ее было просто не взять.

Второй линии обороны так же досталось от артиллерии, но тут уже началась полноценная контрбатарейная борьба и антантовцы бросили в бой живую силу при поддержке танков и самолетов.

Пулеметчики самым натуральным образом сходили с ума тысячами кося рвущиеся на них толпы вражеских солдат, стреляя на расплав ствола, даже водяное охлаждение не спасало от перегрева и заклинивания.

Антантовцы кладя в землю десятки и сотни тысяч голов «пушечного мяса», не думая как-то его беречь (даже доспехами с касками не оснастили, форма — одно название сшитая их совсем уж какой-то грубой и дешевой ткани типа мешковины) одурманенного всякой наркотой взяли вторую линию обороны.

Австрийская империя, как и ожидалось, рассыпалась как гнилой орех, стоило только на не чуть надавить. Полыхнули восстания и стоило только первым полкам подойти к границе собственно Австрии, запросила пощады.

Поскольку такой исход прогнозировался, то заранее подготовили оборонительные рубежи на юге и востоке, благо местность там горная и оборонять ее достаточно просто малыми силами. Ну и взрывчатки конечно не жалели.

Понимая это, противник продолжал упорно развивать наступление на западном направлении накинувшись на третью линию обороны. Здесь германские войска проявили упорство, но тактика забрасывания трупами все же продолжала работать и к концу июня немецкие войска откатились на четвертую линию обороны.

И снова навал. Толпы дикарей, даже не стреляя, просто дико вереща рвались вперед на пулеметы, их рвали на куски взрывы снарядов, валили взрывы гранат и мин направленного действия.

И вот, в какой-то момент, когда казалось, что все, еще немного и придется отступить на последнюю спешно возводимую и по факту символические оборонительные укрепления, все прекратилось.

— Что происходит? — вопрошал император, но никто ничего толком ответить не мог.

Антантовцы продолжали завозить в Бретань в большом количестве «пушечное мясо», в основном индусов и китайцев, сами пушки и снаряды к ним из Америки, но больше не атаковали. Причем не только на западном направлении, но и на южном прекратилась всяческая активность.

— Узнайте, что они задумали! — заистерил император, все это время находящийся на грани нервного срыва, при этом доктора его пичкали успокоительными на основе кокаина — лауданумом, видя в происходящем какую-то хитрую уловку, оно и не удивительно, ведь совсем немного осталось, еще одно усилие и…

Узнали. Тем более что такое в секрете никак не удержать.

— Ваше величество, армию противника поразила эпидемия прозванная «испанская болезнь». Грипп с очень тяжелой формой течения болезни Болезнью поражено две трети армии. Фактически противнику некем воевать…

— Господи!

Вильгельм самым натуральным образом упал на колени в религиозном экстазе.

— Спасибо тебе Господи! Аллилуйя!

Генералы вновь нечитаемыми взглядами посмотрели на своего молящегося со слезами радости на фанатично блестящих глазах императора, что похоже на почве нервных переживаний в ожидании поражения и неожиданного чудесного спасения капитально «потек крышей».