Гражданская война (СИ)

Не разобравшись с поляками и чехословаками, что нависают над ним дамокловым мечом, вести какие-то активные действия здесь на юге нельзя, ведь придется дробить силы для быстроты и широты охвата.

— Заодно пообещаю землю в новой губернии солдатам РОДа, тем самым успокою их мятущиеся души.

До полковника конечно же доходило недовольство части оставшихся солдат, что дескать пока они сражаются, лучшую землю разбирают без них, а это подрывало дисциплину и вообще разлагающе действовало на людей. И тут такой шикарный вариант.

Вариант выглядел хорошо еще и с той стороны, что дошли невнятные пока слухи о том, что король Румынии хочет переметнуться на сторону Германии.

— Вот, заодно еще уточнит этот момент…

Составив черновой план, Климов повеселел.

— С сербами нужно еще что-то делать… надо их тоже убрать куда подальше, чтобы поляки себя увереннее чувствовали.

Михаилу подумалось, что вполне возможно, что наличие сербов, так же сдерживало поляков и чехословаков. Дескать, а вдруг впишутся за русских? Тем более что в Одессе вписались за РОД. А где один раз, там и второй.

При этом отдавать их англичанам Климов не хотел. Но идея, что им предложить, забрезжила, слабенько так, неуверенно.

17

(текст от Sturmflieger)

От встречи с меньшевиками Климов изначально многого не ждал. Если у эсеров, что правых что левых, в случае чего не заржавеет и бомбу кинуть, не говоря уж о таких отморозках как анархисты, то меньшевики всё больше мастера насчёт потрепаться, а решительных поступков в политике от них ждать трудно, вспомнить хоть их французского коллегу Леона Блюма.

В данный момент единства среди меньшевиков в Одессе не было, впрочем, как и по всей России. Да и вообще у них с этим всегда было плоховато. Это Михаил узнал от Елены, которая по факту возглавляла в корпусе что-то вроде политотдела, в который привлекла нескольких русских эмигрантов-социалистов прибившихся к РОД в Швейцарии и Италии. Вместе они мониторили прессу, изучая политическую ситуацию в России и вокруг неё, после чего выжимку девушка передавала полковнику со своими пояснениями.

В настоящее время большинство меньшевиков (как бы смешно это ни звучало), было объединено в Российскую Социал-Демократическую Рабочую Партию (объединённую) — вообще-то, партия меньшевиков никогда себя меньшевиками не называла, да и до окончательного разрыва с большевиками в 1912 году их было больше чем сторонников Ленина, как и потом, до самого 1917 года.

Партия эта делилась на два крыла, действовавших довольно самостоятельно. Правое крыло, они же Меньшевики-Оборонцы, входившие в Временное правительство, выступали за верность союзникам и продолжение войны до победного конца. Во внутренней политике они были за коалиционную власть с участием буржуазных партий, особенно кадетов. Левое крыло, или же Меньшевики-Интернационалисты, требовали немедленного всеобщего мира без аннексий и контрибуций, а внутри страны — создание однородного коалиционного социалистического правительства, из всех социалистических партий, но без буржуев.

Тех и других объединяли враждебность к большевикам, отрицание диктатуры пролетариата, стремление восстановить разогнанное правительством Ленина Учредительное собрание, причём Оборонцы хотели заменить Учредилкой Советы, а Интернационалисты были согласны оставить Советы как органы представляющие интересы городских и сельских тружеников, хоть на некоторое время, пока в России не установится прочная демократия.

И те и другие не считали возможным в России строительство социализма, откладывая его на далёкое будущее, когда строго по Марксу, капиталистические отношения в стране достаточно разовьются. Оба крыла были за свержение власти большевиков, но Оборонцы допускали вооружённую борьбу и союз с умеренными белогвардейцами, а Интернационалисты были против всякого союза с «буржуазными реакционерами», и надеялись на мирные средства, вроде агитации и забастовок.

Кроме РСДРП(о) имелась и менее значительная партия меньшевиков, называвшаяся Организацией Объединённых Социал-Демократов Интернационалистов, в просторечии звавшихся Новожизненцами, по названию своей газеты «Новая Жизнь». Самым знаменитым из сторонников этой партии был пролетарский писатель Максим Горький.