«Арест» произошел удачно, а дальше начался процесс «уничтожения» спиртного, ведь сухой закон н кто не отменял. «Уничтожали» весело, с огоньком, с песнями и танцами. С закуской правда было плоховато, но красногвардейцы, как настоящие коммунисты, не пасовали перед трудностями и продолжили борьбу со злом и боролись с ним пока не победили. В итоге упились все в хлам, так что брать их можно было тепленькими. Их и взяли таковыми.
Подошли латышские стрелки, матросы и начали загонять похмельных красногвардейцев, предварительно их разоружив, в вагоны теплушек.
Схожая операция произошла в Москве, Пскове и Новгородк. По итогу собрали шестьдесят тысяч красногвардейцев, коих и повезли на юга. В столицах остались только действительно относительно сознательные отряды из прошедших фронт солдат, осознававших необходимость дисциплины и подчинения командирам, без всякой этой выборности с обсуждениями приказов, на основе которых собирались создать армию, которая реально сможет воевать с врагом.
Пока красногвардейцев везли «на курорт», Троцкий направился в Винницы к генералу Довбор-Мусницкому и Яну Сырову, коим и предъявил ультиматум. Тем не осталось ничего другого как принять его. Возможности увиливать не осталось, давили союзники, а теперь еще и коммунисты подключились, плюс внутри зрело недовольство, так что могло дойти до крайних мер, или их скинут, или им придется давить оппозицию, а это кровь и развал корпусов.
«В конце концов более благоприятной ситуации может и не представиться», — подумал польский генерал, стараясь себя в этом убедить.
Климовцы сильно рассредоточены, от Бессарабии до Крыма и теперь их можно разбить по частям. Опять же в первых рядах пойдут красногвардейцы. Боевые возможности их никуда не годятся, но от них много и не требуется, только лишь вызвать огонь противника на себя и дать польским и чехословацким подразделениям в целости добраться до противника.
«Используем их как штрафбат, тем более, что большая часть красногвардейцев этого заслуживает», — с кривой усмешкой подумал Довбор-Мусницкий.