Гражданская война уже началась

В 1991 году Одижев поступил на учебу в Институт шариата и арабского языка в Нальчике. Институт был основан потомками адыгских переселенцев, вернувшихся на историческую родину из Сирии, Иордании и Турции. По словам матери Руслана, поступая в институт, он сменил фамилию с Селезнева на Одижев, побоявшись, что в исламское учебное заведение не возьмут с русской фамилией. Как рассказывается на сайте «ИсламДин», в 1992 году, за две недели до начала войны в Абхазии, Одижев вместе с другими учащимися института слушал лекции на семинаре, организованном Исламским университетом имени имама Мухаммада ибн Сауда для студентов исламских учебных заведений Северного Кавказа. Семинар проходил в Нальчике, в санатории «Горный родник». Одной из целей организаторов семинара был отбор студентов для приглашения на учебу в исламский университет в ЭрРияде. В последний день семинара Одижев узнал о том, что в Абхазии началась война. Он услышал, что идет набор добровольцев для оказания помощи абхазскому народу, и отправился на пункт сбора. Ему было 18 лет. Его в числе первой партии кабардинских добровольцев отправили по линии Конфедерации горских народов Кавказа на военную подготовку в Грозный. Там их два месяца обучали военному делу, затем отправили в Абхазию. Одижев воевал в должности заместителя командира разведывательнодиверсионного взвода. Как писала газета «Московские Новости», скорее всего, именно мать Одижева повлияла на решение тогдашнего зеленого юнца ехать на помощь абхазам. Нина Одижева была активистом Конгресса кабардинского народа, который в числе других общественных организаций переправлял добровольцев на войну. Выступала на митингах в поддержку абхазов, ухаживала за ранеными, готовила им еду. По словам матери Одижева, война с Грузией определила дальнейшую судьбу ее сына. Там он научился обращаться со взрывчаткой, приобрел боевой опыт, подхватил воспаление легких и в результате серьезно испортил здоровье — баржу, на которой плыл его взвод, потопили, и Руслан много часов провел в ледяной воде. А главное — стал подозрительным человеком для правоохранительных органов и спецслужб в самой Кабардино—Балкарии.

В  начале осени 1993 года из университета имени имама Мухаммада Ибн Сауда в нальчикский Институт шариата и арабского языка прислали приглашения на учебу для двенадцати отобранных студентов из Кабарды и Балкарии. Среди приглашенных был и Одижев. Он в этот момент был на фронте. Руководство института связалось с командованием вооруженных сил Абхазии, чтобы сообщить Одижеву о том, что он принят на учебу в университет ЭрРияда.

В  октябре 1993 года Одижев вместе с остальными студентами выехал на учебу в Саудовскую Аравию. Он учился на отделении идеологии факультета современных религиозных течений. Меньше чем через полгода выяснилось, что он болен туберкулезом, и ему противопоказан аравийский климат. Состояние его здоровья было тяжелым, и он вернулся в Нальчик. Несколько лет он находился под наблюдением врачей. Как пишет его друг: «Врачи вынесли приговор: поражены оба легких. Если удалить одну треть левого легкого и две трети правого… то, возможно, некоторое время будет жить. Мать со слезами отказалась, что касается Дауда, то он вообще не собирался цепляться за жизнь, тем более таким образом. Но мать есть мать. Она не теряла надежды, искала лечение. Прибегала к народным средствам, готовила отвары из трав и одновременно давала ему таблетки, прописанные врачами. Выбирала разные продукты, готовила по особым рецептам, но самое главное, ее язык не просыхал от поминания Аллаха. Видя какоенибудь новое неизвестное блюдо, пугающий своей худобой Дауд, глядя прямо в лицо матери, спрашивал: «Мама, ради Аллаха, скажи, там есть чтонибудь запретное?». «Нетнет! Сынок, там все халяль! Все халяль! (дозволенное. — И. Ф.)», — отвечала мать. Через год с небольшим они вновьпошли на обследование. Посмотрев снимки, врачи не поверили, подумали, что снимки перепутали. Затем они признали невероятный факт выздоровления, и начали подробно расспрашивать мать, чем она лечила? «Ничем особенным, — сказала она, — просто над каждым кусочком хлеба, над каждым глотком воды, над каждой щепоткой соли, которые ему давала, я говорила «Бисмилля!»[187].

Несмотря на плохое здоровье, Одижев участвовал в работе Исламского центра Кабардино—Балкарии, которым руководил Муса Мукожев. Одижев обучал молодежь намазу, чтению Корана и арабскому языку. В 1997— 98 годах Одижев учился в исламском колледже в Зеленограде. По словам близких Одижева, он через амира Кабардино—Балкарского джамаата Мусу Мукожева наладил контакты с некоторыми турецкими предпринимателями — ревностными мусульманами, которые были готовы продавать братьям по вере ширпотреб по себестоимости. Одижев ездил в Москву снять помещения под склады. Но затем в Турции произошло землетрясение, связи с турецкими партнерами прервались, и Одижев вернулся. Все это — незадолго до взрывов в сентябре 99го.