Гражданская война в Испании 1936–1939

На рассвете 7 марта прибыли по приказу Эрнандеса верные Негрину войска и коммунисты в виде 206-й бригады – они отбили радиостанцию, подавили бунт в городе и успели развернуть орудия береговых батарей против двух судов националистов с войсками, торопившихся на помощь восставшим. Команда первого из них, «Castillo de Olite», не заметила ничего опасного, и береговые батареи, открыв по нему огонь прямой наводкой, потопили его в считаные минуты. 1223 человека утонули, 700 были взяты в плен[986]. Но, несмотря на подавление выступления, республиканский флот не вернулся в порт. Франко обратился к Чиано со срочным требованием, чтобы итальянский флот и авиация преградили ему путь в Одессу, но Буиса плыл не туда: он взял курс на Бизерту, где моряки были интернированы французскими властями. Бегство оказалось тщетным: позже корабли были переданы националистам.

Тем временем на закате 5 марта полковник Касадо, отвергнув неоднократные призывы Негрина, собрал в подвале Министерства финансов членов Национального совета обороны. Он назначил самого себя временным председателем совета и советником по обороне; Хулиан Бестейро стал государственным советником, социалист Венсеслао Каррильо, отец Сантьяго Каррильо, – советником по внутренним делам. Остальными министрами стали левые республиканцы, умеренные социалисты и анархисты[987]. При назначениях присутствовал также Сиприано Мера – он привел в Мадрид одно из своих соединений, 70-ю дивизию, солдаты которой уже охраняли Министерство финансов, военного губернатора Мартинеса Кабреру и начальника СИМ Мадрида, примкнувшего к заговору.

В полночь члены совета обратились к стране по «Радио Испании» и «Union Radio de Madrid». Негрин, все еще ужинавший в Эльде с другими членами правительства, прервал еду при звуках робкого голоса Хулиана Бестейро, обращавшегося к «согражданам-испанцам». Бестейро объявил о наступлении момента истины: правительство Негрина утратило законную и нравственную власть, и единственной законной силой, по его словам, обладали теперь военные.

После выступления Бестейро был зачитан манифест, обвинявший Негрина и его пособников в призывах народа к сопротивлению и в одновременной подготовке «удобного и выгодного побега». Далее в похожем духе выступили Мера и Касадо[988]. Асанья подметил забавность и даже пародийность в том, что бунтовщики объясняли свои действия желанием предотвратить коммунистический переворот[989]. Несомненно, Касадо был наивен, когда считал, что Франко можно склонить к соглашению, но план Негрина – продолжать борьбу в совершенно безнадежной ситуации – привел бы к еще более страшному бесполезному кровопролитию.

Как только отзвучали речи, все, сидевшие за столом в Эльде, бросились звонить в Мадрид. К часу ночи Негрин переговорил с Касадо, подтвердившим, что выступил против него. Негрин, кипя по телефону бессмысленным гневом, лишил его всех должностей. Гинер де лос Риос позвонил Бестейро, Паулино Гомес и Сегундо Бланко тоже говорили с Касадо, но все это было похоже на диалог глухих. Министры пытались связаться по телефону и по телетайпу с другими командирами и оценить положение, но полученные ответы их обескуражили. Генерал Менендес даже предостерег, что если генерала Матальяну не отпустят из Эльды, то он пришлет из Валенсии войска, чтобы его освободить. Вскоре после этого Матальяна выехал.

Около 4 часов утра 6 марта Негрин, только что узнавший об отплытии флота из Картахены, попросил полковника Камачо прислать из Лос-Льяноса транспортные самолеты. Затем он продиктовал телексное сообщение совету в Мадриде, где выражал сожаление его действиями, характеризуя их как «нетерпеливые». Из этого следовало, что он сам предполагал вступить в контакт с националистами или уже сделал это. Далее он просил «провести всякий переход власти нормальным, конституционным способом»[990].

Тем временем только что назначенный военным губернатором Аликанте коммунист Этельвино Вега был арестован в городе сторонниками Касадо. Сообщение об этом доставил в Эльду Тагуэнья. Услышав о случившемся, Негрин, после ухода флота из Картахены считавший Аликанте последним редутом для эвакуации, прошептал Альваресу дель Вайо по-немецки, чтобы не поняли остальные: «Ich, auf alle Fälle, werde gehen (Я, по крайней мере, смываюсь)»[991].

Негрин прождал до двух часов дня на случай, если Касадо ответит на его сигнал, после чего приказал своему окружению отправляться на аэродром и ждать самолеты из Лос-Льяноса. Оттуда Негрин, Альварес дель Вайо, Гинер де лос Риос, Бланко, Паулино Гомес, Гонсалес Пенья, Кордон, Долорес Ибаррури, Рафаэль Альберти и Мария Тереза Лион покинули Испанию на трех «Дугласах». Во время перелета в Тулузу Негрин решил собрать в Париже 15 марта министров. В тот день в дневнике легиона «Кондор» будет записано: «08:00. Первые новости из дома: германские войска вступают в Чехословакию»[992].