Гражданская война в России (1918–1922 гг.)

Весной 1920 г. Бельгия оказалась замешана в инциденте, который мог скомпрометировать данные ей ранее обязательства. Бельгийское правительство получило запрос польского правительства о возможности провоза через территорию Бельгии вооружения, следовавшего из Франции в Польшу и предназначенного для использования в военных действиях против России. Совет министров Бельгии поначалу высказался категорически против, учитывая обязательство невмешательства во внутренние дела России и шедшие в тот момент в Лондоне переговоры по поводу налаживания экономических отношений между Бельгией и Советской Россией. Однако после нескольких демаршей французов, настоятельно требовавших разрешения бельгийской стороны577, премьер-министр Бельгии Л. Делакруа закрыл глаза на этот вопрос, и несколько поездов были направлены в Антверпен. В Монсе составы были остановлены, последовал протест министра юстиции Э. Вандервельде, заявившего, что речь идет о транзите вооружения через территорию Бельгии. Два поезда все же достигли Антверпена, Совет министров был готов дать согласие, тогда Вандервельде поставил на кон свой портфель. Совету министров пришлось уступить. В результате подал в отставку министр иностранных дел Поль Иманс578. Таким образом, свои условия продиктовали бельгийские социалисты579.

11 мая 1920 г. МИД Бельгии официально заявил о возобновлении торговых и финансовых отношений с Советской Россией. В заявлении говорилось: «Присоединяясь к оценке Постоянного комитета Высшего экономического совета, адресованного правительствам союзников, по итогам визита в Лондон российской делегации, правительство Бельгии доводит до общего сведения, что не существует законных препятствий, мешающих бельгийским подданным вступать в торговые и финансовые отношения с Россией; однако торговые представители обязаны взять на себя ответственность за свои коммерческие операции, учитывая возможные риски. Суда и грузы в направлении России не будут досматриваться при условии, что они не будут содержать оружие и боеприпасы; тем не менее суда, отправляющиеся в Черное море, должны выполнять инструкции властей»580. Однако бельгийцы не спешили полностью восстанавливать экономические отношения. Прежде всего в 1920 г. они еще не были готовы вернуться и инвестировать. Камнем преткновения являлся вопрос о возврате 3,5 млрд золотых франков.

В марте 1921 г., даже когда в Лондоне открылось советское торговое представительство, бельгийцы продолжали отстаивать свою позицию. В июле Советы заявили о готовности предоставить концессии иностранцам, обещая признать долги, бельгийцы продолжали сомневаться, хотя и хотели вернуть и сохранить концессии на добычу полезных ископаемых, в частности, нефтяные, полученные при царском режиме (в Грузии треть добычи нефтяного месторождения до войны реализовывалась бельгийской промышленной группой Ж. Ватеркейна «Грозненская нефть»). Леонид Красин первым пошел на сближение с бельгийцами, обратившись напрямую к руководству «Грозненской нефти», обещая концессии. Бельгийцы вновь отказались.

На Генуэзской конференции 1922 г. Бельгия официально вмешалась в борьбу за русское «черное золото», затем продолжила отстаивать свои требования на Гаагской конференции 1922 г. Позицию Бельгии в Лондоне, Генуе и Гааге отстаивал член Комитета защиты бельгийских интересов в России Эжен Витмер581. В Генуе бельгийцы потребовали возвращения всей собственности582. Официальные представители Бельгии Ж. Тени (премьер-министр) и А. Жаспар (министр иностранных дел) заявили: Бельгия согласится на экспроприацию бельгийской собственности в России только при условии безусловного возвращения собственности прежним владельцам583. Бельгийцы показали себя непримиримыми в отстаивании своих требований даже тогда, когда другие государства шли на уступки, в результате Бельгия оказывалась изолированной, о чем Анри Жаспар доложил на одном из заседаний парламента, отчитываясь за работу бельгийской делегации на конференциях: «Она (Бельгия. – Прим. авт.) защищала принцип собственности и соблюдение обязательств. В определенный момент она была в одиночестве»584. Советская делегация, как известно, отказалась признать право на реституцию, предложив предоставить концессии или выплатить денежное возмещение.

Все же бельгийцы начали понимать, что жесткая политика не приведет к решению проблемы. В 1920 г. была создана Бельгийская финансовая нефтяная компания, в 1922 г. переименованная в «Петрофину». Последняя, в свою очередь, добилась от созданной в 1923 г. Бельгийско-кавказской нефте-торговой компании, получившей право экспорта русской нефти в Бельгию, Нидерланды и Великое Герцогство Люксембург, исключительных прав на реализацию ее нефтепродуктов. Таков будет итог послевоенных усилий Бельгии по сохранению своих прав, но только лишь на нефтяные месторождения в России585.