Гражданская война в России: Черноморский флот

Уже во время упомянутого совещания отсутствовал адмирал Ливен, серьезно заболевший. Скоро после того он умер. Вторая оперативная часть Морского Генерального штаба лишилась главной своей поддержки. Новый [311] начальник Морского Генерального штаба адмирал А. Русин (краткая его характеристика) был совсем другим человеком. Ознакомившись с начатой мной работой, он прямо заявил: «Я с Вашим планом не согласен». К нему присоединился бы и помощник начальника Морского Генерального штаба, капитан 1 ранга Ненюков, человек того же типа, что и адмирал Русин. Образовался против начатой работы «единый фронт»: начальник Морского Генерального штаба, начальник Генерального штаба армии и его генерал-квартирмейстер. Несмотря на поддержку министров иностранных дел продолжать начатую работу в Морском Генеральном штабе оказывалось невозможным. Я обратился к морскому министру и просил освобождения от оперативной деятельности и назначения в строй флота. Министр сначала не соглашался, но встретив твердость, сделал распоряжение о моем назначении командиром судна 2 ранга.

Не успел я принять командование, как разразился австро-сербский конфликт. На решающем совете министров военный и морской министры, под давлением возбужденного общественного мнения, вопреки действительному положению дел, доложили, что армия и флот готовы для войны, и было принято решение о мобилизации. В ответ на него последовала германская мобилизация. Россия и Германия втягивались в войну стихийно. В этот момент в русском Совете министров не оказалось людей, которые настойчиво и твердо сказали бы, что Россия к войне с Германией не готова, что вступать ей в данном положении в войну бесперспективно и, быть может, гибельно, а отложить войну, найдя компромисс с Германией, возможно.

Глава 8.

В Ставке верховного главнокомандующего и на Черноморском действующем флоте при адмирале Эбергардте

Вскоре я был в составе Военно-морского управления штаба верховного главнокомандующего, оперативным штаб-офицером по черноморской части. После двух лет [312] чрезвычайно напряженной и нервной работы, почти безделье в местечке Барановичи, на скрещивании железных дорог в направлении на восточную Пруссию и Австрию, далеко в тылу, сражающихся на фронте боевых частей, в комфортабельном купе «морского» вагона одного из трех поездов (эшелонов), в которых разместилась Ставка. Состав военно-морского управления: начальник адмирал Ненюков, бывший помощник начальника Морского Генерального штаба, два штаб-офицера, по балтийскому флоту, А. Бубнов, по Черноморскому - я, и третий - великий князь Кирилл Романов, выразивший желание быть в этом управлении. Его номинально назначили вместо меня по Черноморскому флоту, а меня ему помощником. Адмирал Ненюков держался мудрости не мешать командующим флотами и их штабам действовать самостоятельно. Очень редкие (2-3) данные им приказы Черноморскому флоту без меня и помимо меня, директивы сводились к осторожным советам «не рисковать»: он рекомендовал бой лишь в случае инициативы германо-турок и вблизи Севастополя. Прошли перед глазами первые армейские операции: эксцентрическое наступление русских армий в Пруссию и в Австрию (очень торопились помогать французам), разгром двух наших армий германцами, приостановка наступления остальных австрийцами, начало общего наступления германо-австрийцев на польском театре. Беспомощность нашего верховного главнокомандования, управляющего только директивами издалека. Первые удачи союзников: блестящая Марнская операция французского главнокомандующего генерала Жоффра и отступление австро-германского фронта от Ивангорода, и наше преследование (неплохое дело). Во время подхода немцев к Ивангороду я был в нем, в командировке, с целью оказания помощи жалкой крепости (глиняные форты и устаревшие пушки) морскими средствами: орудия, мины, гвардейский экипаж в качестве пехоты, вооружение пароходов на Висле; инициатива эта была от коменданта крепости, бывшего порт-артурского офицера, инженера, генерал-майора Шварца. [313]

Первоначальные боевые операции в Черном море, линейный крейсер «Гебен» появляется в море, но боя не принимает, уходит, наша бригада устаревших «эскадренных броненосцев» преследует, но имея 15-16 узлов против 28, догнать, конечно, не может. Общественное мнение, привыкшее к давнишнему господству русского флота на Черном море, недовольно. Оно было неправо в отношении адмирала Эбергардта, ибо один дредноут был сильнее трех стареньких наших корабликов, «эскадренных броненосцев», а адмирал Эбергардт не уклонялся от боя. Но оно было бы совершенно право, если бы обвинило Морской Генеральный штаб и Морское министерство, допустивших, хотя бы только временную (до вступления в строй наших дредноутов) потерю преобладания нашего флота на Черном море. Лично я высказывался за более решительные действия, даже очень слабого, нашего Черноморского флота. По составу сил я был неправ. Но по существу был прав: адмирал Сушон боялся нашей старой бригады и уходил от нее.