Гражданская жена

- А с какой стати ей дергаться? - зло спросил Верховцев, а пальцы стиснули так руль, что побелели костяшки. - Она же веселиться пойдет, я так понимаю?!

Разговор опять сошел на нет, потому что Верховцева душило странное чувство несправедливости, а мальчик просто молчал. Наконец он пересилил себя.

- Сейчас половина первого. Куда бы ты хотел пойти? В кино? Куда?

С минуту мальчик молчал, потом начал задумчиво:

- Ну... я никогда не видел живых лошадей.

- Живых лошадей? - переспросил мужчина.

Ипподром был в противоположной стороне. Туда было ехать по пробкам почти полтора часа и столько же обратно. Он взглянул на часы.

- Живых лошадей, говоришь? Поехали на ипподром, не только посмотришь, но и покатаешься. - Развернулся и погнал машину обратно.

Потом смотрел издали как мальчик катался с инструктором и думал. Чувствовал себя идиотом, злость бродила. На себя, на ситуацию, которая создалась по милости Веры, на все. А в груди больно, как клещами. И хочется курить.

На обратном пути они попали в дикую пробку. Уже стемнело, Вовка сидел как на иголках и заметно нервничал. Это раздражало еще больше.

- Не ерзай, - сказал, глядя на сына в зеркало. - В конце концов, у меня заночуешь.  

В салоне ощутимо потянуло холодом.

- А эта твоя помощница, она живет с тобой... да? - спросил сын.

Ведь все очевидно, да? Он же сам затеял это, сам собирался познакомить сына с Викой? Нах*** он это сделал!??? На***?!

- Да, она живет со мной.

Повисло густое тягостное молчание.

- Я не могу. - сухо проговорил мальчик отворачиваясь к окну. - Мама будет волноваться.

- Хорошо.

Челюсти сжались, гоняя желваки. Впрочем, это даже было ему на руку.

- Сейчас позвоним твоей маме, узнаем где она.

Вытащил смартфон и стал набирать номер своей бывшей.

глава 25

Все-таки это очень трудно, сбросить с себя эмоции, от которых нервная дрожь пробегает по позвоночнику, задавить аргументы, которые постоянно прут из глубины сознания, потому что оно продолжает спорить. Того уже нет рядом, с кем оно спорит, а невысказанные аргументы множатся.

Наверное, поэтому слова в сознании и множатся, что невысказанные.

Может, вывали она ему на голову разок, все, что сейчас бурлит внутри, терзая душу, стало бы легче. А может и нет. Потому что тогда у нее больше не было морального права считать себя сильной. Сильные не жалуются и не плачут, сильные идут мимо.

- Ага, - мрачно пошутила про себя Вера. - Сильные идут нах***. Или как это у древних римлян? Идущие на смерть приветствуют тебя.

И улыбнулась своему отражению.

Хорошо, что Верховцев не видел ее улыбки. Мог бы испугаться.

И черт с ним. Пусть только сына привезет назад в целости и сохранности, и потом отваливает на все четыре стороны. А у нее свои дела.

Всмотрелась еще раз в зеркало, висевшее в ванной. Мягкий рассеянный свет не скрывал ничего, и Вера могла трезво оценить внешние данные отражавшейся в нем женщины. Это, конечно, уже не она. В смысле, далеко не та, Вера, которой она была когда-то.

Но остатки пороха еще можно было найти и вытащить на поверхность. Не для того, чтобы кому-то что-то там доказать или понравиться, а просто для самой себя. Что не вся еще в тираж вышла.

Говоря по-простому, поднять самооценку ей надо было. Потому что, несмотря на запрет, в голову просачивались мысли, будь она попривлекательнее, муж... (не надо его так называть, не муж он ей и никогда не был) Верховцев, может, он и не запал бы так сильно на молоденькую куколку с фигуркой бронзовой статуэтки?

И тут она сказала себе четкое нет. Довольно, умерла так умерла.

И смысл ей сравнивать себя с этой девочкой? Когда она и в молодости была достаточно плотной комплекции, в лучшие времена носила сорок шестой, а у той мамзели наверняка тридцать восьмой. Разные весовые категории во всем.

Приспустив банный халат, Вера принялась придирчиво разглядывать свое тело. Пожалуй, даже сейчас, в свои тридцать пять, она могла бы без стыда раздеться на пляже и даже показать грудь. Подтянутый живот, гладкие стройные бедра без целлюлита, все еще крепкая и не такая уж и большая задница. Конечно, кожа уже не имеет того сияния, свойственного юности, кое-где обозначились первые складочки...

Но это возраст, не так ли? Что там предлагает современная косметика для борьбы с возрастными изменениями? На борьбу у нее было не меньше четырех часов, а за четыре часа, да ускоренным методом, можно успеть многое.

Главное при этом, не переключаться мыслями на то, о чем она запретила себе думать. И перестать трястись внутренне, но с этим было хуже. Вера почему-то инстинктивно волновалась за Вовку, весь день думала о нем.

***

А время было порачено не зря.

Разумеется, волшебного превращения ее в юную девицу не произошло. Но из зеркала на нее теперь смотрела яркая и интересная зрелая женщина. Вера еще подумала, глядя на себя с саркастическим смехом, что разбитое сердце и прочие душевные травмы, оказывается, придают женщине таинственности. И этот загадочный блеск в глазах...

Ну да:

Не плакала, не хоронила – 

Откуда ж взяться красоте,

Когда людская красота