Гражданские войны

117. Перед входом в сенат заговорщики оставили из своей среды Требония, чтоб он разговором задержал Антония, Цезаря же, когда он сел на своем кресле, они, словно друзья, обступили со всех сторон, имея скрытые кинжалы. И из них Тиллий Цимбр, став перед Цезарем, стал просить его о возвращении своего изгнанного брата. Когда Цезарь сперва откладывал решение, а затем совершенно отказал, Цимбр взял Цезаря за пурпуровый плащ, как бы еще прося его, и, подняв это одеяние до шеи его, потянул и вскрикнул: "Что вы медлите, друзья?" Каска, стоявший у головы Цезаря, направил ему первый удар меча в горло, но, поскользнувшись, попал ему в грудь. Цезарь вырвал свой плащ у Цимбра и, вскочив с кресла, схватил Каску за руку и потянул его с большой силой. В это время другой заговорщик поразил его мечом в бок, который был вследствие поворота Цезаря к Кассию доступен удару, Кассий ударил его в лицо, Бруг — в бедро, Буколиан — между лопатками. Цезарь с гневом и криком, как дикий зверь, поворачивался в сторону каждого из них. Но после удара Брута,[283] или потому что Цезарь уже пришел в совершенное отчаяние, он закрьшся со всех сторон плащом и упал, сохранив благопристойный вид, перед статуей Помпея. Заговорщики превзошли всякую меру и в отношении к падшему и нанесли ему до 23 ран. Многие в суматохе ранили мечами друг друга.

118. Когда убийцами злодеяние было совершено в священном месте и над особой священной и неприкосновенной, началось бегство по сенату и по всему городу; в этом смятении некоторые из сенаторов были ранены, другие убиты. Погибли и многие из горожан и иностранцев, не потому, что это стояло в плане заговорщиков, но из-за всеобщей сумятицы в городе и незнания, кто, собственно, нападает. Гладиаторы, которые еще с утра были вооружены для показа зрелища, теперь прибежали из театра к ограде сената, а самый театр опустел, так как зрителей охватил страх и ужас, и все пустились в бегство. Все товары были расхищены. Все закрывали двери и готовились защищаться с крыш. Антоний, полагая, что и над ним было замышлено убийство вместе с Цезарем, забаррикадировался в своем доме. А Лепид, начальник конницы, узнав о случившемся в то время, как он был на форуме, убежал на остров на реке Тибре, где у него стоял легион солдат, и привел их на Марсово поле,[284] чтобы быть более готовым к выполнению приказа Антония. Дело в том, что Лепид стоял ниже Антония, который был и более близким человеком к Цезарю и консулом. Когда Лепид и Антоний стали раздумывать о положении дел, у них было стремление тотчас же отомстить за Цезаря, за то, чему он подвергся, но они боялись, как бы сенат не оказался на стороне убийц, и решили выждать событий. У самого Цезаря войска не было, ибо он телохранителей не любил и довольствовался только общественными прислужниками. Большинство должностных лиц и большая толпа горожан и приезжих, множество рабов и вольноотпущенных провожали его обычно из дома в сенат. Из всех их теперь осталось только трое, так как все остальные разбежались; они положили тело Цезаря на носилки и понесли, но иначе, чем это обыкновенно бывало: только трое понесли домой того, кто еще так недавно был владыкой всего мира.

119. Убийцы Цезаря предполагали сказать в сенате речь, но никого там не осталось. Тогда, обернув свои плащи, как щиты, на левую руку, они с мечами, еще хранившими следы крови, побежали по Риму с криками, что убили царя и тирана. Один из них навесил на копье войлочную шляпу как знак свободы.[285] Убийцы призывали восстановить отцовский образ правления, напоминали о древнем Бруте и древних римлянах, которые тоже составили заговор против древних царей. С ними бежали вместе некоторые с занятыми у других мечами, из числа тех, которые не принимали никакого участия в заговоре, но предполагали разделить его славу: Лентул Спинфер, Фавоний, Аквин, Долабелла, Мурк и Патиск. Славы с заговорщиками они не разделили, но зато наказание получили вместе с виновниками. Когда народ за заговорщиками не последовал, они были приведены в замешательство и испугались: они надеялись на сенат, хотя он и разбежался вследствие неосведомленности и страха, так как сенаторы были с ними в родстве и дружбе и одинаково с ними были обременены тиранией Цезаря. Заговорщики не доверяли народу и ветеранам Цезаря, находившимся тогда в городе в большом числе: одни — недавно уволенные от службы после войны и распределенные по новым земельным наделам, другие — уже получившие наделы раньше и прибывшие для проводов отъезжающего в поход Цезаря. Заговорщики боялись и Лепида и войска, находящегося под его начальством в городе, а также консула Антония, как бы он, созвав вместо сената только народное собрание, не предпринял бы чего-нибудь для них опасного.