Гражданский корпус

— У меня нет эскадры, Гордон.

— Не скромничай! — он улыбается, — Я ведь говорил, что гражданские в девяти системах нагнали страху на эйнеров. А сегодня мне доложили еще о четырех нападениях. Все эти корабли можно назвать твоей эскадрой! С чьей подачи они занялись самоорганизацией? По твоему же примеру, верно? Правда, особого успеха не добились, все-таки железноголовые теперь начеку, реагируют моментально. Но зато силы эйнеров скованы на всем оккупированном пространстве.

Лицо у Гордона становится серьезнее.

— Мне нужно какое-то время на подготовку. Хотя бы сутки. А пока… Пока я разрешил твоему… Как его? Хэлгу, да? Разрешил ему быть с тобой, так что скоро он будет здесь.

Толстяк открывает дверь, оглядывается.

— Но он правда лишь напарник?

— Какое твое дело?

— Мы покидаем Роатан, но ты по прежнему моя, Вероника. Если узнаю, что этот парень прикоснулся к тебе… — он не договаривает, хлопает дверью, а я посылаю ему вслед стакан, рассыпающийся на множество мелких осколков.

– «Моя»… Жирный ублюдок!

Мне плевать на его угрозы. Я долго обнимаю Хэлга и даже позволяю себе поцеловать его в губы.

— Как ты?

— Со мной все в порядке! Как сама?

Я только отмахиваюсь.

— Тебе уже сказали, что мы улетаем?

— Ага.

— А про то, что ночью в дом Гордона проник эйнер?

По лицу напарника вижу, что об этом ему никто не сказал.

— Они не оставят меня в покое, Хэлг. Или бесконечное бегство, или надо искать возможность дать им бой.

Мы долго молчим, глядя друг на друга, потом он снова обнимает меня.

— Что ж ты, дуреха, сбежала? Я ведь предупреждал.

— Не думай об этом. Все случилось так, как случилось. Ну сидели бы мы сейчас с тобой в съемной комнатушке, без корабля, без перспектив выбраться отсюда. Разве лучше? А тут еще вон чего есть!

Показываю ему на маленький терминал связи, который принесли час назад.

— Выторговала! — я улыбаюсь, довольная собой.

— Есть сообщения?

— От Андрея и сразу три. Если коротко, рядом с его миром тоже произошло нападение на эйнерские корабли. Похоже, это заразно! — улыбаюсь еще шире, — Но есть и не очень хорошие новости. Помнишь старика, к которому мы на Земле приходили?

— Ну.

— У него там связи, в разведке, так вот он сообщил Андрею, что метрополия хочет пойти на переговоры с эйнерами. Если такое случится… Сам понимаешь — это все равно, что капитуляция. Ситуация сильно осложнится. В последнем сообщении Андрей написал, что переговоры могут состояться уже через две недели.

— Думаешь, это что-то изменит?

Я протягиваю руку и легонько стучу сжатым кулаком по его голове.

— Многое изменит, пилотская твоя башка! Кто-то из гражданских поверит в перемирие и перестанет сражаться, к Земле и другим не захваченным мирам могут допустить эйнерский флот, в конце концов наши вояки — ради сохранения «мира» конечно! — могут сами помочь железноголовым искать тех, кто еще сопротивляется. Но главное — они будут пытаться перекрыть трансгалактическую сеть! Уж в этом я уверена. Нужно торопиться, Хэлг. Теперь время работает против нас.

Пилоту, конечно, не позволяют остаться у меня. Гордон приказывает выделить ему комнату и Хэлг, простившись, уходит. В апартаментах же весь день суета: прислуга мечется из одного конца квартиры в другой, собирает вещи, которые отправляются в неизвестном направлении. Сначала меня это забавляет, но ближе к вечеру хочется, чтобы уже воцарилась, наконец, тишина!

Усталость дает о себе знать. Но я не хочу раздеваться, ложиться в постель. Устраиваюсь на диване прямо в джинсах и рубашке. Когда уже готова заснуть, кто-то снова открывает дверь, заходит в комнату.

— Извини, я думал, что ты еще не спишь.

Это Гордон. Он присаживается на край дивана, проминая его своим весом.

— С завтрашнего дня все изменится. Все будет по-другому. Честно говоря, я не привык путешествовать. Гораздо больше мне нравится оседлая жизнь, пусть и на таком куске железа, как Роатан.

Тихо вздохнув, я сажусь. Видимо, придется слушать его, пока не выговорится.

— Не знаю, сколько мы сможем бегать от железноголовых, — продолжает толстяк, — Но в разных системах у меня есть друзья, знакомые. Дельцы, которые мне многим обязаны. И с Роатана мы уйдем не с голым задом, а на семи кораблях. Так что, надеюсь, с наскока они нас не возьмут. Как считаешь?

Он пододвигается ближе, кладет мне на плечо тяжелую руку.

— Да, конечно, — соглашаюсь я, вымученно улыбаясь, но отвернувшись при этом в сторону.

Гордон осторожно касается моей щеки, поворачивает мою голову к себе.

— Ради тебя я готов на многое, Вероника. Не знаю, что со мной, такого не было уже много лет.

Он наклоняется все ближе и я чувствую, что нужно решать — сопротивляться или нет. На всякий случай готовлю левую руку, все-таки ею я могу ударить от души.

— Не надо, Гордон.