Гребень Маты Хари

Я прислушалась к себе и поняла, что Алексея я больше не боюсь. Надоело мне бояться. И ничего он мне не сделает.

– А вы что, теперь занимаетесь частным извозом? – съязвила я. – В фирме дела совсем плохи?

Я сказала это нарочно, чтобы он рассердился и выболтал, для чего я ему нужна. А там посмотрим.

– Да ладно, что я тебя уговариваю, как девочку на танцах… хотел тебе кое-что рассказать, но раз не желаешь слушать… – И он сделал вид, что собирается захлопнуть дверцу.

Это на меня подействовало лучше всяких уговоров.

– Ладно, так и быть… – И я села рядом с ним на заднее сиденье, обитое дорогой светлой кожей.

– Куда едем, – спросил Алексей, – на Екатерининский канал?

Я удивленно на него покосилась:

– Все-то вы знаете. Откуда?

– От верблюда, – ответил он грубо.

– Хороший у вас верблюд. Информированный.

– Других не держим.

Тут я почувствовала себя неуверенно, не в своей тарелке, уж очень нагло он держался, стало быть, есть у него что-то на меня, ох, есть. Я машинально достала из сумки заветный гребешок, провела им по волосам. Волосы, как и прежде, затрещали от статического электричества, а я сразу как-то успокоилась.

– Так что вы там хотели мне рассказать? – напомнила я.

– Рассказать? – Алексей удивленно на меня взглянул – видно, решил подразнить. – Ах да, действительно! Как ты знаешь, у меня есть надежные источники информации в правоохранительных органах. И эти источники сообщили мне, что в одной квартирке на Большой Охте найден труп мужчины…

Произнося эти слова, Алексей внимательно наблюдал за моим лицом. А я постаралась не выдать свое волнение. Раньше мне это вряд ли удалось бы, но теперь я стала другим человеком. Гребешок, что ли, помог?

– Ну и что? – осведомилась я, когда пауза затянулась. – Мало ли находят трупов? Город большой… почему вы решили, что этот труп меня заинтересует?

– Да, город у нас конечно большой… – протянул он, не сводя с меня глаз. – Трупы в нем иногда случаются. Документов при этом трупе не обнаружили…

«Еще бы», – подумала я, а вслух сказала:

– Тем более – какое нам с вами дело до какого-то неопознанного трупа?

– Почему неопознанного?

– Но вы же сказали, что документов при нем не было!

– Ну да, документов не было. Но опознать его было нужно, и тогда его отпечатки пальцев проверили по базе…

– И что? – Я все еще старалась не выдать своего волнения, хотя это было все труднее. – Нашли?

– Представь себе – нашли!

– Он что, оказался вором-рецидивистом?

– Вовсе нет. Напротив, покойник когда-то служил в полиции. А отпечатки полицейских тоже хранятся в базе данных.

Он снова замолчал, и я молчала, так мы несколько минут играли в молчанку. Наконец он первым не выдержал:

– Тебе неинтересно, кем оказался этот покойник?

– А почему это должно меня интересовать?

– Так-таки совсем неинтересно?

– Ну скажите уж, так и быть! Я вижу, что вам не терпится, просто… – Я хотела сказать, что он просто из штанов выпрыгивает, но решила не зарываться.

– Это оказался Павел Алексеевич Мамонов.

Я так старалась не выдать своего волнения, что и сейчас сидела с каменным лицом.

Алексей удивленно поднял брови:

– Что, тебе это по-прежнему неинтересно? Ты говорила мне, что Павел Мамонов был твоим, как теперь говорят, гражданским мужем, что вы с ним расстались, причем он обошелся с тобой по-хамски, выгнал из дома чуть ли не голой, заблокировал карточки…

– Говорила. – Я нервно сглотнула. – Это точно он? Не может быть ошибки?

– Да вот не может! – проговорил Алексей раздраженно. – Если бы при нем были документы, это было бы еще не стопроцентное опознание, документы могли быть фальшивыми или чужими, но отпечатки пальцев фальшивыми не бывают!

Я молчала, глядя прямо перед собой. И Алексей молчал, но его молчание было нехорошее, тяжелое. Наконец он не выдержал и произнес с нажимом:

– Ты мне ничего больше не хочешь сказать?

– А что – должна? – ответила я, с вызовом взглянув на него. – И что же я, по-вашему, должна сказать? Уж подскажите вы, коли вам кажется, что вы видите меня насквозь!

– По-моему, ты не слишком удивлена известием о безвременной смерти своего бывшего. И не слишком расстроена.

– Не буду врать – не слишком. Я же вам говорила, как по-хамски он со мной обошелся…

– Да-да, я помню. Из дома выгнал, карточки заблокировал… – Последние слова Алексей проговорил с издевкой.

– Именно так все и было! Вы мне что, не верите?

– Ага, только мне сдается, что из дома ты сама ушла, а перед этим ты его чем-то тяжелым приложила по голове, отчего он получил, как говорят судебные медики, травму, несовместимую с жизнью… может, это вышло непреднамеренно, однако…

– Можете думать все, что хотите, но только я его не убивала! – ответила я резко и машинально снова прошлась гребешком по волосам, да там его и оставила. Видно, это уже вошло у меня в привычку.

И Алексей вдруг словно потерял нить своих рассуждений, у него как будто земля ушла из-под ног. Он смотрел на меня растерянно, как будто в первый раз увидел. Между нами и водителем была прозрачная стенка, так что я решила говорить откровенно.