Гребень Маты Хари

– Да вот, сдавали вам в ремонт… – проговорила я как можно более обтекаемо и положила на прилавок, прямо перед мордой крокодила (или аллигатора), слегка помятую квитанцию.

Парень аккуратно разгладил квитанцию, внимательно осмотрел ее и произнес:

– Шестьсот девяносто пять… давненько вы ее сдавали!

– Это не я, это муж сдавал, – поспешно открестилась я. – Сдал и забыл… только сегодня я его костюм в химчистку относила, проверила карманы и нашла эту квитанцию. Вы уж меня извините.

– Да ничего, дэвушка. У нас хранение бесплатное, много места они не занимают…

Парень снова удалился в глубину мастерской, какое-то время оттуда доносился шорох и скрип, потом он вернулся, держа в руке аккуратный черный пакет.

– Вот они! – проговорил он торжественно, как будто представлял на великосветском приеме иностранного посланника или члена королевской семьи. – Будете проверять?

Мне хотелось сразу же заглянуть в пакет, но я удержалась и отложила это до более благоприятного момента. Мало ли какие меня ждут сюрпризы…

– Спасибо, я тороплюсь! Вы наверняка все сделали хорошо! – И я выскользнула из мастерской.

– Ладно, если что не так, в течение двух недель приходите – исправим! – проговорил парень мне вслед.

Тут мне в кои-то веки повезло – выйдя из мастерской, я увидела рядом подходящую маршрутку, вскочила в нее и через полчаса уже была на Екатерининском канале, возле своего дома. А куда еще деваться-то до вечера?

На лестнице я встретила Витьку. Он брел вниз, смотря прямо перед собой стеклянными глазами. Вид его был ужасен – лицо иссиня-черное, глаза стеклянные, губы трясутся. Уж на что я привыкла, так и то невольно вздрогнула. Ясно, отчего старушки себя крестным знамением осеняют. Хорошо, что на дворе белый день, а если ночью такого встретишь, помрешь от страха.

– Совсем плох, – удовлетворенно сказала спускавшаяся Сипухина, – долго не протянет.

Я не стала поддерживать разговор и вошла в квартиру.

Внутри царила удивительная, непривычная, неправдоподобная тишина. И даже в коридоре было относительно чисто. И пахло не помойкой, как обычно, а освежителем воздуха. Нельзя сказать, что он очень освежал, но все-таки…

Пожав плечами, я толкнулась в свою комнату.

Дверь была заперта, должно быть, Маргарита Романовна куда-то ушла. Я открыла дверь ключом, вошла в комнату и первым делом заглянула в пакет из обувной мастерской.

В этом пакете оказались женские туфли на высоком каблуке.

Хорошие туфли, красивой золотисто-коричневой кожи.

Но зачем мне чужие туфли, пусть даже очень хорошие? Носить чужую обувь никто не станет, к тому же и размер не мой… Или нет, кажется, мой…

Однако чьи это туфли?

Покойный Мамонов не производил впечатление семейного человека. Ну, мало ли… могла же у него быть какая-то близкая женщина… но почему покойный Мамонов прятал квитанцию на ее туфли в шкафчике фитнес-центра?

Может быть, зря я ищу какую-то причину – положил в шкафчик да и забыл?

Однако какое-то шестое чувство подсказывало мне, что не все тут так просто.

Я еще раз осмотрела туфли – и тут до меня дошла, казалось бы, очевидная вещь.

Эти туфли были совершенно новые. Ненадеванные.

Ну, тогда уж совсем непонятно, зачем Мамонов сдавал их в ремонт. Что с ними делали в мастерской?

Под влиянием мгновенного импульса я надела эти туфли. Они немного жали, но разносить было можно…

Я прошла в туфлях несколько шагов и заметила небольшую странность: каблуки туфель издавали разный звук. Левый каблук стучал чуть более громко и гулко, чем правый. Может быть, все дело не в туфлях, а в паркете?

Я развернулась и прошла в обратную сторону, по другим паркетинам, но от этого ничего не изменилось: левый каблук все равно стучал громче правого.

Я сняла туфли, осторожно перевернула их и внимательно осмотрела каблуки.

С виду они выглядели совершенно одинаково. Тогда я постучала по каблукам карандашом и убедилась, что левый каблук звучит громче, как будто внутри него какая-то гулкая полость. Я ухватилась пальцами за набойку этого каблука, попыталась ее оторвать, но из этого ничего не вышло, набойка была прикреплена на совесть.

В мастерской «Аллигатор» деньги берут не зря. Голыми руками эту набойку не оторвать, нужен какой-нибудь инструмент – плоскогубцы или пассатижи…

Маргарита Романовна – женщина не то чтобы хозяйственная, но одинокая, так что у нее в доме наверняка есть инструменты, только вот знать бы где?

Я выдвинула один за другим ящики ее комода. В верхнем были столовые приборы, во втором – всякие приспособления для ухода за собой: пилочки для ногтей, маникюрные ножницы, щипчики… для женщины ее возраста отличный выбор!

Тут мне попался на глаза хороший пинцет. Ну, точно, бабуля аккуратно выщипывает брови, а потом красит их самостоятельно черной краской.

Конечно, это не плоскогубцы, но попробовать можно…

Я прихватила пинцетом набойку на левом каблуке, потянула изо всех сил…

И выдернула набойку. А вместе с ней – блестящую металлическую пластинку с плоской прорезью на конце.

Да это же компьютерная флешка!

Теперь понятно, почему каблуки стучали по-разному! И понятно, почему Мамонов прятал квитанцию на эти туфли!