Греческая эпиграмма

Нищий, богиня, противен тебе, ты смиряешь богатых;
  Знаешь всегда и везде, как беспечально прожить.
Нет тебе радости большей, как в ноги забраться чужие,
  Впрочем, оружье и сок мирры приятны тебе;
Радует свежий венок и влага авзонского Вакха, —
  Этого ты никогда у бедняка не найдешь.
Вот почему избегаешь ты бедности скудной порога
  И веселишься, войдя в ноги и в дом богача.

* * *

С зобом своим Диофант никогда не нуждается в лодке,
  Даже тогда, когда он должен залив переплыть.
Но, положив на свой зоб всю поклажу, поверх на нее он
  Ставит осла и плывет, все паруса распустив.
Да, незаслуженно в море сопутствует слава Тритонам,
  Если совсем, как Тритон, плавать умеет зобач.

* * *

Никона нос крючковат и чует вино превосходно;
  Только не может узнать сразу, какое оно.
Этого с носом своим он и за три часа не узнает,
  Ибо на двести локтей нос выдается вперед.
Нос величайший! И, если наш Никон ручей переходит,
  Носом, как будто крючком, ловит он маленьких рыб.

* * *

Волосы крась, если хочешь, но старости ты не закрасишь.
  Снова разгладить тебе этих морщин не дано.
Так перестань наконец лицо притираньями мазать:
  Вместо лица у тебя стала личина теперь.
Что ты стараешься? Брось! Ведь все притиранья не в силах
  Старой Гекубе опять юность Елены вернуть.

* * *

Мудрость какая на деле у киника (с палкою был он
  И бородой), показал нам превосходно обед.
Киник, усевшись за стол, от редьки, бобов воздержался,
  Ибо, как он пояснил, доблесть — не раб живота.
Стоило только ему белоснежную матку увидеть,
  Мигом был ею смущен хмурый кинический ум.
Тут, вопреки ожиданью, он просит ее и съедает,
  И говорит, что она доблести не повредит.

* * *

Волосы — ум у тебя, когда ты молчишь; заболтаешь, —
  Как у мальчишки, в тебе нет ни на волос ума.

* * *

Демона много болтавший, вонючий изгнал заклинатель,
  Но не заклятьями, нет — только зловоньем своим.

* * *

Моешь индуса зачем? Это дело пустое: не сможешь
  Ты непроглядную ночь в солнечный день обратить.

* * *

Трезвым в компании пьяных старался остаться Акиндин.
  И оттого среди них пьяным казался один.

* * *

Если ты думаешь, что с бородой вырастает ученость,
  То бородатый козел есть настоящий Платон.

* * *

Если ты скор на еду, но вял и медлителен в беге,
  Ешь ты ногами тогда, рот же для бега оставь.

* * *

Лампу глупец погасил, терзаемый блох легионом,
  И объявил им: «Теперь вам не увидеть меня».

* * *

Ты, живописец, берешь только облик вещей, но не в силах
  Так написать, чтоб могли краски твои зазвучать.

*[128]

Если увидел ты грудь, и плечи, и плешь, и дивишься,
  Кто это — спрашивать брось, это — плешивый дурак.

* * *