Греческая философия

"Сгущаясь и разрежаясь, воздух принимает различный вид. Когда он, рассеиваясь, делается более разреженным, то становится огнем; ветры - это, наоборот, сгустившийся воздух. Из воздуха же при сжатии его образуется облако, при еще большем сгущении вода, далее земля, а при самом большом уплотнении - камни. Таким образом, для возникновения наиболее существенное - противоположности: теплое и холодное" (Ипполит. Опровержение всех ересей I, 7, 3; DK 13 А 7; KRS, n° 141, р. 153: "Сгущаясь и разрежаясь, <воздух> приобретает видимые различия. Так, растекшись <~рассеявшись> до более разреженного состояния, он становится огнем; ветры же - это, наоборот, сгустившийся воздух; по мере сгущения из воздуха путем "валяния" образуется облако, сгустившись еще больше, <он становится> водой, еще больше - землей, а достигнув предельной плотности - камнями. Таким образом, важнейшие <принципы> возникновения - противоположности: горячее и холодное"[2]).

Налицо попытка более точно описать космогонический процесс и придать чуть больше строгости теориям Анаксимандра. Действительно, ссылка на "вечное движение" ничего не объясняет: о каком типе движения идет речь? О движении, видоизменяющем начало, - но каким образом? Согласно Анаксимену, движение сжимает или расширяет; оно видоизменяет начало, делая его более плотным или более тонким. И опять-таки, здесь соблюдается крайняя экономия: только две операции или, может быть, одна операция, имеющая две стороны. И опять-таки, теория основана на опыте: разве не наблюдаем мы по утрам у реки, как испаряется вода, а пар, разрежаясь, становится воздухом?

Несмотря на свою склонность к простому стилю, Анаксимен любил метафоры, или аналогию. Он говорил, к примеру, что светила движутся вокруг Земли, "как если бы вокруг нашей головы поворачивалась войлочная шапочка" (Ипполит. Опровержение всех ересей I, 7, 6; DK13 А 7[3]; KRS, n° 156, р. 163 - более полный фрагмент: "Светила при своем движении не бывают под Землею, как думали другие, но движутся вокруг Земли подобно тому, как вокруг нашей головы вращается шапочка. Солнце прячется не оттого, что заходит под Землю, но оттого, что закрывается более высокими частями Земли, а также потому, что расстояние его от нас увеличивается"[4]); что Солнце - "плоское, точно лист"; что звезды - "как гвозди, вколоченные в кристальный свод" (Аэций. Мнения философов = [Плутарх.] Эпитома II, 14, 3-4; DK 13 А 14; KRS, n° 154, р. 63: "Звезды прибиты к ледообразному своду наподобие гвоздей"[5]); что Земля не движется потому, что она "не рассекает находящийся под нею воздух, а запирает его" (Аристотель. О небе, 294 b 13-14; DK 13 А 20[6]). Красочные образы служат научным целям. Ведь наука в значительной степени развивается посредством образов, аналогий - или, по крайней мере, начинается с них: непознанное постигают, уподобляя сто уже познанному, и такое уподобление выражается в метафоре, или аналогии. Недаром же рассказывают забавную историю о том, что замысел теории всемирного тяготения возник у Ньютона, когда он созерцал падающие с веток яблоки.

Пифагор

Пифагор, загадочный мыслитель, современник Анаксимандра, родился на острове Самос. В тридцатилетнем возрасте он перебрался на юг Италии; там он занимался философией и политикой, сперва в Кротоне, а потом в Метапонте, где и умер. В пашем распоряжении целые россыпи свидетельств о его жизни и учениях, но, увы, драгоценные камни в этой сокровищнице по большей части сработаны из стекла. Личность Пифагора очень рано обросла легендами (Аристотель составил целую подборку). Впоследствии пифагорейская традиция была ассимилирована платонизмом, и обширная литература, порожденная этой традицией, на самом деле затмила личность и мировоззрение учителя, которого она стремилась прославить.

Пифагор был исследователем и ученым: в почти что прижизненном свидетельстве, высмеивающем его многознание, сообщается, что он "больше всех людей на свете занимался изысканиями" (Гераклит, фр. 129; Диоген Лаэртский. О жизни философов VIII, 6; DK 22 В 129). Гераклит не рассказывает нам, в чем состояли эти изыскания, но у Порфирия, в тексте, написанном в эпоху весьма отдаленную от эпохи Пифагора, мы находим очень осторожное суммарное изложение:

"Что говорил он своим ученикам, никто не может сказать с уверенностью, ибо у них было принято соблюдать строгое молчание. Однако из его учений наибольшую известность получили следующие: прежде всего, что душа, по его словам, бессмертна; затем, что она переходит в другие виды животных; далее, что всё некогда происшедшее через определенные промежутки времени происходит опять, нового же вообще ничего не бывает, и, наконец, что все живые существа надо считать родственными друг другу. Очевидно, эти учения впервые принес в Элладу Пифагор" (Порфирий. Жизнь Пифагора, 19; DK14 А 8 a; Dumont, 117-118).