Греческая история

{47} Ср. Диодор (XV, 23, 3): «(Полибиад), переняв власть над войском, стал вести войну энергично и с большим знанием дела, благодаря чему и достигал значительных успехов. Со дня на день его дела шли все лучше; он в целом ряде битв разбил олинфян, заставил их запереться в своем городе и стал осаждать их. В конце концов, они были доведены до ужаса и принуждены подчиниться лакедемонянам. После того как олинфяне были внесены в список спартанских союзников, и многие другие города стали наперерыв изъявлять желание стать под главенство лакедемонян». Олинф пал осенью 379 г.

{48} Эта тирада пересказана у Диодора (XV, 23, 3—4).

{49} Как указывает наш автор (ниже, § 7), в его время существовали две версии истории освобождения Фив. Одну версию сообщает нам Ксенофонт; другая также, к счастью, дошла до нас в произведениях Плутарха («О божественном духе Сократа» и «Пелопид»). Впрочем обширный рассказ Плутарха разукрашен анекдотами и романтическими прибавками позднейшего происхождения. Я не имею возможности привести его здесь целиком и буду цитировать только отдельными отрывками. Точно так же я не стану приводить краткого рассказа Диодора (XV, 25, 1—2), так как он не содержит никаких новых подробностей.

{50} Филлид был секретарем полемархов — о коллегии полемархов см. приложение (коммент. к гл. 11 «Отрывка»). Коллегия эта состояла из трех полемархов и секретаря. Этими полемархами были: Архий, Леонтиад (Плутарх, Агесилай, 24; ср. ниже, § 19) и Гипат (ниже, кн. VII, гл. 3, § 7; Плутарх, Пелопид, 11). Филипп не был полемархом; это видно из выражения нашего автора в настоящем параграфе: «Кучка тиранов, во главе которой стояли Филипп и полемарх Архий» (τὴν περὶ Ἀρχίαν πολεμαρχοῦντα καὶ τὴν περὶ Φίλιππον τυραννίδα); тем не менее он играл влиятельную роль, занимая, по-видимому, одну из высших государственных должностей (может быть, синдика; так назывались в Беотии четыре члена совета полемархов, не занимавшие этого поста, но прикомандированные к последним для участия в обсуждении невоенных дел)[598]. По Плутарху (Пелопид, 7) Филлид добился поста секретаря полемархов, имея в виду надвигающиеся события: «Филлид добился того, что он стал секретарем полемархов, во главе которых стояли Архий и Филипп». Тому, что Плутарх называет Филиппа полемархом, не следует придавать значения: как это с ним случается неоднократно, он, по-видимому, имел источником наше же место Ксенофонта, но просто не понял его.

{51} Мелон — здесь и Ксенофонт и Плутарх умышленно извращают истину, каждый в другом направлении; Плутарх (Пелопид, 8): «Во главе этого предприятия стоял прежде всего Пелопид, затем также Мелон, Дамоклид и Феопомп[599], принадлежавшие к лучшим беотийским семействам». Ясно, что Плутарх преувеличивает роль своего любимца Пелопида; с другой стороны, Ксенофонт из ненависти к фиванцам умышленно избегает всякого упоминания об их видных деятелях, Эпаминонде и Пелопиде: имя Эпаминонда мы встречаем у него впервые только под 367 г. (VII, 1, 41); Пелопид упомянут только однажды, под тем же годом (VII, 1, 33—55) как посол к персидскому царю; выставлен он здесь в самом неприглядном свете.

{52} С шестью друзьями — по Плутарху (Пелопид, 8; «О божественном духе Сократа», 2, p. 576 C) и Корнелию Непоту (Пелопид, 2) — заговорщиков было двенадцать. Это число — конечно, результат переработки этого события в романтическом, легендарном духе. Зато другое указание Плутарха (Пелопид, 8), — что главная масса заговорщиков под предводительством Ференика стояла наготове, в полном вооружении в Аттике, в Фриасийской равнине — несомненный исторический факт. По-видимому, они действовали сообща с двумя афинскими стратегами, принявшими участие в заговоре и под каким-то благовидным предлогом получившими разрешение находиться со своими войсками на беотийской границе (см. §§ 9 и 19), и были под их командой (см. коммент. к § 9). Вероятно, об этих заговорщиках упоминал и Ксенофонт в утраченном при переписке конце § 9.

{53} В каком-то укромном месте — по Плутарху («О божественном духе Сократа», p. 587, F 594 E) — на Кифероне.

{54} Имея вид возвращающихся из-за города — по Плутарху (Пелопид, 8) они имели при себе силки и гончих собак, чтобы думали, что они — охотники.

{55} Какого-то Харона — по Плутарху (Пелопид, §§ 7—11) он был душою заговора и одним из виднейших деятелей этого времени. В его доме происходили все совещания заговорщиков (там же, 9): «Пелопид со своими товарищами перерядились в одежды земледельцев, отделились друг от друга и таким образом проникли еще днем в разные части города. В это время ветер начинал менять направление; поэтому разразилась снежная буря; почти все спрятались по домам, вследствие чего заговорщикам легче было остаться незамеченными. Все те, кого волновали судьбы заговора, присоединяли к себе сочувствующих и вели их в дом Харона; всего, вместе с изгнанниками, собралось сорок восемь человек».