Греческая история

(IV. 5. 1) Вскоре после описанных событий лакедемоняне услышали от изгнанников, что весь скот коринфских жителей находится в их владении и согнан в Пирей, а многие также кормятся из запасов, имеющихся в самом городе; поэтому они снова отправились походом в Коринф под предводительством того же Агесилая. Прежде всего он прибыл на Истм. Это случилось как раз в том месяце, когда справляются Истмии{63}; поэтому аргивяне находились тогда здесь для совершения жертвоприношений Посидону, так как Коринф теперь составлял часть Аргосского государства[191]. Когда они узнали, что Агесилай приближается, они побросали части жертвенных животных и яства и в крайнем замешательстве и страхе отступили к городу по дороге, ведущей на Кенхреи. (2) Агесилай, хотя и заметил это, не преследовал их, а расположился в храме, сам принес жертву богу и переждал, пока не окончатся жертвоприношения и состязания, устроенные в честь Посидона под руководительством прибывших сюда коринфских изгнанников. Когда же Агесилай удалился, аргивяне снова справили Истмии, так что в этом году были такие виды состязаний, на которых каждый участник потерпел поражение дважды, а, с другой стороны, были и такие, на которых те же лица были дважды провозглашены победителями. (3) На четвертый день Агесилай подошел с войском к Пирею. Увидя, что он охраняется большим количеством войск, он после завтрака отступил к городской крепости[192], желая возбудить в коринфянах подозрение, что среди них имеются изменники, собирающиеся предать город; поэтому коринфяне из страха, чтобы кто-либо не предал города, призвали к себе[193] Ификрата с большей частью его пельтастов. Агесилай, заметив, что они ночью перешли в город, на заре повернул обратно и пошел к Пирею. Сам он пошел по дороге, идущей мимо теплых источников, а отдельный отряд послал на вершину хребта. В эту ночь он сам расположился лагерем близ теплых источников, а посланный им отряд ночевал на занятой им вершине. (4) В это время Агесилай обнаружил необыкновенную догадливость по очень мелкому поводу, но очень кстати. Из принесших припасы отряду, занявшему вершину, никто не захватил огня, а было холодно, так как место было очень высокое, вдобавок к вечеру выпал дождь с градом, а воины взобрались на гору в летнем платье. Холод и мрак лишили их всякого аппетита. Агесилай послал к ним не менее десяти человек с горшками, в которых был огонь. Они расположились в разных местах вершины и развели много больших костров, так как лес здесь был в изобилии. Все воины натерлись маслом[194], а некоторые только теперь поужинали. В эту ночь было видно, как горит храм Посидона (кто его поджег — никому неизвестно). (5) Когда находившиеся в Пирее узнали, что вершина занята, они не стали и думать о защите, но все устремились в поисках убежища в святилище Геры — мужчины и женщины, рабы и свободные, туда же была согнана и большая часть скота. Агесилай со своим войском отправился вдоль морского берега, отряд же, занимавший вершину, спустился оттуда и овладел Пирейским фортом Эноей. Он завладел всеми запасами, находившимися внутри, и все воины в этот день захватили много съестных припасов из окрестных местностей. Спасшиеся в святилище Геры вышли оттуда, отдавшись на милость Агесилая. Он приказал им, чтобы они выдали коринфским беглецам тех из них, которые были в числе убийц[195]. Все же остальное[196] должно было быть продано. После этого из святилища Геры вышла большая масса военнопленных. (6) Со всех сторон прибыли многочисленные посольства по вопросу об условиях мира; в том числе были и беотийцы. Агесилай отнесся к ним очень высокомерно и сделал вид, что не заметил их, несмотря на ходатайство их проксена Фарака, чтобы им дана была аудиенция. Он сидел в круглом сооружении, выстроенном по берегу озера, и смотрел на многочисленных пленных и вывозимые из Пирея запасы. Пленных сопровождали караульные с копьями из лакедемонского лагеря, и на них были устремлены многочисленные взгляды присутствующих: счастливцы и победители всегда представляют приятное зрелище. (7) Агесилай еще сидел на своем месте, обнаруживая радость по поводу происшедшего, как вдруг прискакал всадник на совершенно взмыленном коне. Многие задавали ему вопросы, с какой вестью он прибыл, но он никому ничего не ответил. Приблизившись к Агесилаю, он соскочил с коня, подбежал к нему с очень нахмуренным лицом и сообщил о гибели находившегося в Лехее отряда. Услышав об этом, Агесилай тотчас вскочил с места, схватил копье, приказал глашатаю созвать полемархов, пентеконтэров[197] и ксенагов. (8) Когда все они сбежались, он приказал войску, наскоро приняв пищу, так как завтрак еще не был готов, следовать за ним как можно скорее, а сам с царскими сотрапезниками{64}, вовсе не позавтракав, двинулся впереди войска. Копьеносцы, неся его доспехи, сопровождали его с величайшей поспешностью, причем один шел впереди, а остальные позади его. Когда они прошли уже мимо теплых источников и вышли на Лехейскую равнину, к ним подъехали три всадника с известием, что трупы погребены. Услышав это, он приказал снять оружие и устроил короткий отдых[198]; затем он повел войско обратно к святилищу Геры. На следующий день пленные были проданы с публичного торга.