И немало других фантастических народов было еще в догомеровскую эпоху перенесено с неба на землю. Таковы, например, данайцы, о которых уже была речь; далее, лапифы, которые, по преданию, жили в северной части Фессалии, у подошвы Олимпа и Оссы; их близкие отношения к кентаврам не оставляют никакого сомнения в том, что, как и последние, они принадлежат мифологии. В тесном родстве с ними находятся флегийцы. „Илиада" изображает Ареса сражающимся в их рядах, но не определяет их местожительства, позднейшие источники помещают их в Фессалии или в долине Кефиса, в Беотии. К этому племени принадлежали Коронида, мать Асклепия, затем Иксион, пытавшийся совершить насилие над Герой. Наконец, флегийцы, по преданию, сожгли Дельфийский храм, и в наказание за это были уничтожены Аполлоном при помощи молнии и землетрясения. К этому же циклу принадлежат и минийцы. Они составляют экипаж солнечного корабля „Арго", отправляющегося в далекую солнечную страну Востока, чтобы привезти оттуда „золотое руно"; дочь их племенного героя Миния — Персефона, и, значит, не нужно никаких других доказательств в пользу того, что он сам — бог, а его люди — фантастический народ. Когда позже исходным пунктом экспедиции аргонавтов стали считать Пагаситский залив, минийцы также превратились в фессалийский народ; отсюда они, подобно родственным им флегийцам, были перенесены в Беотию, где Орхомен называется у Гомера „минийским" А так как „Илиада" упоминает о реке Миние в позднейшей Трифилии, то минийцы были перенесены и туда.
Гораздо более выдающуюся роль, чем только что упомянутые народы, в исторической традиции греков играют пеласги. Это имя в продолжение всей древности принадлежало населению западной части обширной Фессалийской равнины, „пеласгического Аргоса" Гомера, пеласгиотиды исторического периода. „Илиада" рассказывает об искусных копейщиках пеласгах, живущих далеко от Трои, в „тучной Ларисе", подразумевая под этим названием, вероятно, главный город Фессалии. Фессалиец Ахилл перед выступлением в бой своего друга Патрокла обращается с молитвой к пеласгическому Зевсу Додонскому. Но „Илиада" еще не знает пеласгов — жителей Додоны; напротив, „Список кораблей" причисляет этот священный город к области энианцев и перребов, и лишь у Гесиода основателями храма являются пеласги. Кроме ларисских, Гомер упоминает еще только о пеласгах, живших на Крите.
Позднейшие авторы были другого мнения: где только в бассейне Эгейского моря встречается имя Лариса, там некогда должны были жить пеласги — в пелопоннесском Аргосе, в малоазиатской Эолиде, на Лесбосе, у Каистра вблизи Эфеса. Возможно, что уже „Одиссея" на этом основании переносит пеласгов на Крит, так как и там около Гиерапитны была Ларисская равнина и Гортина в древности называлась Ларисой. Из Аргоса пеласги позже были перенесены в мифы соседней Аркадии, племенной герой которой, Ликаон, уже у Гесиода называется сыном Пеласга.
По преданию, пеласги жили некогда и в Аттике. Дело в том, что стена, защищавшая доступ к Афинской крепости, называлась Пеларгикон; а так как никто не умел объяснить смысл этого слова, то решили, что оно испорчено из Пеласгикон и что крепость была построена пеласгами. Последние позже будто бы были.изгнаны афинянами и переселились на Лемнос. Почему именно туда, мы не знаем, как не знаем и того, почему эти лемносские пеласги называются также тирренцами; у Гомера Лемнос населен синтийцами, т.е. фракийским племенем. Остатки древнейшего населения острова, которое было изгнано отсюда афинянами около 500 г., жили еще сто лет спустя на Афонском полуострове и около Плакии и Скилака на берегу Пропонтиды; они сохранили свой древний язык, непохожий на греческий.
Благодаря этим и другим подобным сказаниям, впоследствии, приблизительно в VI веке, сложилось представление, что эллинам вообще предшествовало в Греции пеласгическое население. Но так как некоторые греческие племена, как, например, аркадцы и афиняне, считали себя исконными жителями страны, то не оставалось ничего другого, как признать пеласгов предками позднейших эллинов, так что весь переворот сводился к замене одного имени другим. Это противоречило, правда, указаниям Гомера, который помещает пеласгов в числе союзников Трои и, следовательно, считает их, очевидно, не принадлежащими к греческому племени; но при тех средствах, которыми располагали древние генеалоги и историки, они никогда не могли разобраться в этом противоречии.