Греческая история, том 1. Кончая софистическим движением и Пелопоннесской войной

Более обстоятельно, чем в других общих курсах, рас­смотрены К.Ю.Белохом все вообще события греческой ис­тории. На русском языке нет ни одной работы, в которой была бы столь подробно изложена и история греческой ко­лонизации VIII—VI вв., и знаменитой Пелопоннесской вой­ны. „Греческая история" К.Ю.Белоха чуть ли не единствен­ный на русском языке общий курс греческой истории, из ко­торого можно узнать о развитии событий не только в Афи­нах и Спарте, но и в Милете, Византии, Мегарах, Коринфе, Сикионе, Сиракузах, Акраганте, Беотии, Фессалии, Фокиде, Арголиде, на Керкире, Эвбее, Самосе, Лесбосе и других по­лисах, областях и островах Греции. Из этого труда можно почерпнуть достаточно подробные сведения не только о Солоне, Писистрате, Клисфене, Перикле, Леониде, Павсании, но и о Фрасибуле, Поликрате, Кипселе, Феагене, Гелоне, Гиероне, обоих Дионисиях, Дионе, Тимолеоне, Агесилае II, Эвбуле, Хабрии, Ификрате и о многих других выдающихся деятелях древнегреческого мира.

К.Ю. Белоха часто упрекали за чрезмерно критический подход к источникам, за гиперкритицизм. Гиперкритическое отношение к источникам действительно присуще ему, но оно проявляется почти исключительно по отношению к со­бытиям греческой истории VIII—VII вв. до н.э. Он, напри­мер, считает мифическими персонажами не только Миноса, но и законодателей: Спарты — Ликурга и италийских Локр — Залевка. К.Ю. Белох ставит под сомнение установление в 621 г. до н.э. одним из архонтов — Драконом (Драконтом) писаных законов в Афинах. Так называемое „драконово законодательство", — утверждает он, — не что иное, как идеальная конституция афинских олигархов конца V века, которую какой-то политический писатель, ради вящей реко­мендации ее, выдал за творение древнего законодателя..."¹ Что же касается VI—IV вв. то там присутствует вполне здравый критицизм, свойственный всем профессиональным историкам.

Труд К.Ю.Белоха содержит массу добротного фактиче­ского материала, который не устарел к нашему времени и к которому, если оставить в стороне Микенскую цивилиза­цию, трудно что-либо сколько бы значительное добавить. Можно соглашаться или не соглашаться с той или иной ин­терпретацией фактов, данной К.Ю. Белохом, но его добросо­вестность вряд ли может быть поставлена под сомнение. Он не делит факты на подходящие и неподходящие, а приводит, по возможности, все без исключения.

Поражает глубокое понимание автором процесса разви­тия духовной жизни Греции. Он, например, прекрасно пока­зывает, как в греческой религии возникает и получает разви­тие идея посмертного воздаяния. Автор гораздо лучше мно­гих профессиональных историков философии прослеживает объективную логику развития античной философской и об­щественно-политической мысли. Очень хороши и главы, по­священные греческому искусству.

Советские историки нередко характеризовали К.Ю.Белоха как откровенного не только модернизатора, но и реакционера[42] Об одном из оснований такой его оценки — его якобы приверженности к „реакционной циклической теории" — выше уже говорилось. Другое основание — его неприязнь к греческой демократии вообще, к Периклу в ча­стности. К.Ю.Белох действительно критически относился, но не к демократии вообще, а к радикальной демократии, которую нередко именуют охлократией. Но одновременно он был ярым противником тирании, а также олигархических и аристократических политических режимов. Его идеалом была та умеренная демократия, которую Аристотель в своей „Политике" называл политией. Именно поэтому он с таким восторгом описывал деятельность Тимолеона по свержению сицилийских тиранов и утверждению режима умеренной демократии в полисах этого острова. Аристотель отрица­тельно относился к демократии, под которой он понимал исключительно крайнюю демократию. Но никто его на этом основании не объявляет реакционером. Думаю, что и К.Ю.Белох ни в коей мере не заслуживает такого эпитета.

Все отмеченные выше несомненные достоинства „Гре­ческой истории" К.Ю.Белоха, ставящие его и сейчас в целом ряде отношений вне конкуренции на поле нашей литературы по истории античности, и побудили переиздать его и тем самым сделать его наконец-то снова доступным для общест­венности. Можно с большим основанием надеяться, что но­вое, третье по счету, русское издание этого классического труда будет полезным не только для любителей истории, но и для специалистов-историков, включая и античников.

О третьем русском издании „Греческой истории" К.Ю.Белоха