Греческая история, том 1. Кончая софистическим движением и Пелопоннесской войной

Деятельность учителя поглощает все силы человека; ко­нечно, невозможно было требовать, чтобы софисты препо­давали безвозмездно. Этого и не требовали; напротив, те ты­сячи людей, которые стремились в риторические школы, охотно вознаграждали своих учителей за их труды и потра­ченное время. В Греции искони привыкли оплачивать ду­ховный труд. Уже рапсоды гомеровского времени пели за плату. Симонид и Пиндар получали за свои победные песни очень значительный гонорар, драматические поэты получали денежные награды, а врачи и тогда, как теперь, требовали крупного вознаграждения за свои услуги (выше, с.339). И общественное мнение, действительно, не видело ничего пре­досудительного в том, что софисты получали плату. Внача­ле, вследствие несоразмерности спроса с предложением, эта плата была довольно высока, но вскоре она начала пони­жаться; впрочем, даже знаменитейшие из софистов, как Горгий и позже Исократ, приобрели благодаря своей педагоги­ческой деятельности только очень скромное состояние (вы­ше, с.339).

Поэты, художники и врачи издавна переходили в Гре­ции с места на место; понятно, что люди, как Горгий и Про­тагор, не могли довольствоваться узкой сферой деятельности в пределах своей родины, Леонтин или Абдеры. Да и без то­го разрушение Леонтин сиракузянами в 423 г. заставило бы Горгия удалиться на чужбину. Самым удобным средством для распространения новых идей была национальные игры; в Олимпии и Дельфах Горгий произнес перед собравшимися со всех концов мира греками две знаменитейшие свои речи, и с тех пор чтение ораторских произведений сделалось не­обходимой составной частью программы празднеств.

Но в Греции теперь впервые образовался и другой умст­венный центр, который мог гораздо сильнее влиять на ду­ховное развитие нацйи, чем эти торжественные съезды, со­биравшиеся через долгие промежутки времени и только на несколько дней. Со времени Персидских войн Афины сдела­лись политическим, а вскоре и экономическим средоточием для государств, окружавших Эгейское море. Огромные фи­нансовые средства, стекавшиеся сюда, обусловили расцвет искусств, не имевший себе равного; такой город должен был, конечно, привлекать к себе и научные силы всей Гре­ции. Правда, при Перикле духовная жизнь нации сосредото­чивалась в Афинах далеко еще не в такой степени, как в сле­дующем столетии; из великих мыслителей этой эпохи, не родившихся в Афинах, только один — Анаксагор — жил здесь продолжительное время, да и тот в конце концов был изгнан. Но за исключением, может быть, одного только Эмпедокла, между выдающимися учеными этого периода не было ни одного, который, по крайней мере короткое время, не жил бы в Афинах и здесь в публичных речах, в частном преподавании, в прениях с единомышленниками и против­никами не проявлял бы своего таланта. Таким образом, в Афинах господствовала оживленная умственная деятель­ность, какой до сих пор нельзя было встретить ни в одном пункте Эллады, да и не ее одной; и неслучайностью было то, что оба человека, которые в следующем веке наиболее силь­но повлияли на мировоззрение нации, — Еврипид и Сократ — были афинянами.

Под влиянием всех этих условий начала мало-помалу возникать и находить себе читателей научная литература. После Эмпедокла уже ни одному греческому ученому не приходило в голову выражать свои мысли в поэтической форме, тем более что развитие риторики давало средство облекать и прозаические сочинения в художественную фор­му, которая составляла потребность для греков. Так, наряду с устным преподаванием явилась учебная книга; уже до кон­ца V столетия существовали такие руководства по всем от­раслям знания, начиная с математики и риторики и кончая кулинарным искусством. Речи, имевшие большой успех, также распространялись теперь в многочисленных списках. Всякий, кто претендовал на звание образованного человека, должен был теперь иметь свою библиотеку, как бы скромна она ни была; вследствие этого начало развиваться книгопродавческое дело, центром которого были, конечно, Афины.