Греческая история, том 1. Кончая софистическим движением и Пелопоннесской войной

Но как бы мы ни относились к этим вопросам, — грече­ская история остается важнейшей страницей в истории чело­вечества. Все то, за что мы еще теперь боремся, — истина, свобода, равенство, — за все это боролись уже греки. Весь путь развития, в середине которого мы теперь находимся, лежит здесь перед нами готовый и законченный; мы видим, как возникает греческая культура, как она расцветает и при­носит плод и как она, в конце концов, умирает, погрузив­шись в мрак умственного и политического деспотизма, — и причины всех этих явлений ясно выступают перед всяким, кто умеет читать книгу истории. И греки боролись не на­прасно. Вся наша новая культура основывается на греческой культуре; грекам мы обязаны всеми благами, которые дела­ют нашу жизнь достойной жизни, — нашей наукой, нашим искусством, идеалами умственной и политической свободы. И эти блага будут существовать даже тогда, когда классиче­ское образование в современном смысле слова исчезнет. Ис­следовать историю такого народа должно было бы быть од­ной из наших важнейших задач, даже если бы ее источники были еще гораздо более скудны. Обязанность историка — проникнуть так далеко, как позволяют находящиеся в его распоряжении средства; там, где этих средств не хватает, он должен покориться необходимости и не переступать границ, поставленных нашему познанию.

ГЛАВА I. Заселение побережья Эгейского моря

Национальная индивидуальность обусловливается глав­ным образом языком[51] Греческий народ начал существовать лишь тогда, когда греческий язык выделился из индогерманского праязыка; поэтому первыми нашими сведениями о греческой истории мы обязаны языку. Его близкое родство с языком индусов, персов, германцев, кельтов, италиков и других народов, которых мы объединяем под общим именем индогерманцев, свидетельствует о том, что предки всех этих народов жили некогда в соседстве друг с другом на неболь­шом пространстве и говорили на одном и том же языке. Это заставляет предполагать — хотя отнюдь еще не доказывает, — что они принадлежали и к одному племени.

Где именно находилась родина исконного индогерманского народа, мы до сих пор не в состоянии определить. Но сравнение языков показывает, что наши предки были бродя­чим или полубродячим пастушеским народом, — а такой образ жизни, конечно, не мог выработаться в покрытых ле­сами горных местностях Южной и Западной Европы. Лишь потребность найти новые пастбища для возрастающего чис­ла стад заставила индогерманцев проникнуть в эти области и захватывать в них все более широкие пространства, пока мо­ре или сопротивление других племен не положили, наконец, предела их наступательному движению. При этом тесная связь между отдельными частями народа неминуемо должна была исчезнуть, различия в языке и нравах становились все более глубокими, и, наконец, народ распался на множество племен, утративших всякое сознание своего прежнего един­ства.

Греки, если судить по данным их языка, сохраняли тес­ную связь с остальными индогерманцами Европы еще и в то время, когда индусы и иранцы уже давно успели отделиться от общего ствола. Но так как страна, которую они занимали в историческое время, лежит на периферии области распро­странения индогерманского языка, то можно с уверенностью сказать, что и они покинули старую родину сравнительно очень рано[52] Первой страной, в которой греки поселились оседло и где они выработали свою национальную индивиду­альность, была, вероятно, Фессалийская долина; отсюда они позже, по мере своего размножения, заселили горные облас­ти на западе и юге, тогда как отлив на север сдерживался напором следовавших за греками других индогерманских племен.